Введение
К выпускникам российских вузов предъявляются требования наличия у них не только высокого профессионализма, но и глубокого понимания принципов общения, особенно речевого. Культура речи является по существу одной из составляющих профессиональной подготовки специалистов по туризму, оказанию правовых услуг населению, музейно-выставочному сервису, менеджменту, не говоря уже о референтах, документоведах и имиджмейкерах. Все они должны в совершенстве владеть всеми видами речевой деятельности, обладать навыками речевого тестирования, уметь квалифицированно вести беседу (именно вести, а не только участвовать в ней), в общем, чувствовать себя вполне уверенно как в бытовой, так и в деловой сферах общения.
Несмотря на широкий интерес к проблемам речевой коммуникации, ощущается дефицит соответствующих отечественных учебников и учебных пособий. Немало книг посвящено деловому общению, но их авторами являются, как правило, либо психологи, либо философы, либо специалисты в области управления, поэтому, на наш взгляд, в этих изданиях факторы языка и речи нередко отодвинуты на второй план.
Между тем следует отметить появление в последнее время (прежде всего в связи с введением в государственные стандарты всех специальностей дисциплины «Русский язык и культура речи») весьма конструктивных пособий по культуре речи, которые, однако, не исчерпывают всех реалий, связанных с речевым общением. Особенно обширна переводная литература, но и она не охватывает всего круга проблем речевой коммуникации.
Анализируя взгляды авторов на способы достижения целей речевого общения, что определяет в конечном итоге как содержание учебных дисциплин, так и используемые в них приемы обучения, можно отметить наличие основных подходов – лингвистического (ортологического), психолингвистического, психологического и комплексного.
Лингвистический (ортологический)
подход заключается в постулировании необходимости овладения нормами литературного языка и критериями культуры речи для эффективного достижения конечной цели общения. Такой подход характерен для учебников по русскому языку и культуре речи.
В рамках психолингвистического подхода
можно выделить два направления – в зависимости от представлений об эффективности речевого общения:
риторическое
– определяется лингвистическими характеристиками речевого сообщения (его композицией, выбором языковых средств и т. д.), зависящими от характеристик слушателей, ситуации и других факторов (реализуется в учебниках по риторике);
деятельностное
– зависит от уровня развития у человека навыков основных видов речевой деятельности (реализуется в учебниках, адресованных главным образом студентам педагогических вузов).
Психологический подход
основывается на представлении о том, что успех коммуникации зависит от умения человека использовать психологические механизмы взаимодействия людей, и характерен в большинстве своем для учебников по деловому общению.
В предлагаемом учебнике реализован комплексный подход
к обучению речевому общению, объединяющий подходы, перечисленные выше. Он затрагивает различные аспекты процесса речевого общения и является оптимальным, поскольку обеспечивает учет самых разных факторов. Согласно этому подходу обучение речевой коммуникации должно преследовать следующие основные цели:
• овладение нормами литературного языка (ортологический аспект);
• умение строить речь с применением различных способов в зависимости от условий общения: выбирать языковые средства, фигуры речи и т. п. (риторический аспект);
• совершенствование навыков всех видов речевой деятельности (деятельностный аспект);
• знание психологических механизмов взаимодействия людей (психологический аспект).
Следует отметить, что сегодня речевая коммуникация предстает как научное направление и самостоятельная учебная дисциплина, имеющая свой (может быть, не совсем сложившийся) понятийный аппарат, и без понимания этого невозможно освоение ее содержания.
Один из главных вопросов в понимании сущности речевой коммуникации: это процесс воздействия или взаимодействия? Есть сторонники и того, и другого подходов. Не выражая, конечно же, истину в последней инстанции, хотелось бы изложить нашу точку зрения, с позиции которой студенту даются основные понятия дисциплины.
Под речевой коммуникацией будем понимать речемыслительную деятельность, осуществляемую в целях взаимодействия.
Думается, что взаимодействие не ограничивается информационной функцией языка, а осуществляется в рамках и других функций. Естественно, что при использовании агитационной функции взаимодействие принимает характер воздействия.
Более того, если ситуация речевой коммуникации по типу является бытовой, то она далеко не всегда требует воздействия на собеседника, однако деловое общение не реализуется вне целевых установок.
Немаловажным с методологической точки зрения является также выбор стратегии в осмыслении речевой коммуникации как деятельности, поскольку, как отмечал А.А. Леонтьев1, субъект деятельности всегда является «коллективным субъектом», а отнюдь не изолированным индивидом, что и делает общение внутренним моментом деятельности.
Приведенные выше положения составили основу разработанной кафедрой русского языка и литературы МГУС новой для российской образовательной системы дисциплины «Основы речевой коммуникации» (в современных стандартах – «Речевая коммуникация»), преподавание которой впервые началось в 1991 г. студентам специальности «Социальная работа», а в 1993 г. – студентам специальностей «Социально-культурный сервис и туризм» и «Домоведение». В 1992 г. было издано кафедральное учебное пособие, а в 1997 г. вышел в свет учебник для вузов с грифом Минобразования РФ «Основы речевой коммуникации».
Второе издание предлагаемого вниманию читателей учебника переработано и дополнено с учетом современных представлений о речевой коммуникации и многолетнего опыта преподавания его авторов.
Психология общенияА. А. Леонтьев, 1997
§ 2. Общение и деятельность общения
В современной науке об общении существует столь огромное количество несовпадающих определений общения (коммуникации), что вопрос о дефиниции этого понятия становится, можно сказать, самостоятельной научной проблемой. Известный американский теоретик общения Фрэнк Дэнс попытался систематизировать такие определения[29]: в результате были выявлены три основных “переменных”, три признака, по которым наблюдается основное понятийное
расхождение между разными авторами: это 1) уровень анализа, 2) наличие или отсутствие интенции со стороны коммуникатора, 3) наличие нормативной оценки акта общения (“хорошее — плохое” или “успешное — неуспешное” общение)[30].
Если попытаться определить нашу позицию в вопросе об общении в этих координатах, мы прежде всего должны подчеркнуть, что общение является для нас одним из видов деятельности
[31]. Это не означает, что общение во всех случаях выступает как самостоятельная деятельность (см. ниже); важно, что оно может быть таковой, хотя может выступать и как компонент, составная часть (и одновременно условие) другой, некоммуникативной деятельности. И если понимать общение как деятельность, то очевидно, что для нас аксиомой являются, во-первых, его интенциональность (наличие специфической
цели
, самостоятельной или подчиненной другим целям; наличие специфического
мотива
); во-вторых, его результативность — мера совпадения достигнутого результата с намеченной целью; в-третьих, нормативность, выражающаяся прежде всего в факте обязательного
социального контроля
за протеканием и результатами акта общения, — вопрос, частично затронутый нами в тексте работы, но не получивший в ней детального рассмотрения.
Что касается уровня анализа в трактовке общения, то, чтобы определить позицию психологии общения в этом вопросе, нам придется сразу ввести ряд категорий, в системе которых общение должно найти надлежащее место. Эти категории суть: 1) деятельность, 2) взаимодействие (интеракция), 3) общение, 4) взаимоотношение, 5) общественное отношение.
Когда мы говорим о деятельности как социальном феномене, о социальной деятельности, то при этом нас интересует и существенна для нас прежде всего ее направленность на объект (продукт, результат), ее объективное содержание. Например, когда идет речь о коллективной трудовой деятельности (дальше мы будем рассматривать именно этот случай), нас интересует процесс труда, объект (результат) трудовой деятельности, наконец, субъект или субъекты труда как носители соответствующих способностей, навыков, умений, как личности, в сознании которых тем или иным образом отражены (и определяют их деятельность, причем не только непосредственно трудовую!) производственные и надстраивающиеся над ними иные общественные отношения, характерные для данного социально-экономического уклада, для данного этапа развития общества. Производственный коллектив занимает нас здесь именно как производственный
, разделение труда — как разделение
труда
и т. д.
Можно, однако, подойти к коллективной производственной деятельности и под несколько иным углом зрения, рассматривая, какая организация трудового коллектива обеспечивает результативность совместного труда (в частности, эффективное распределение трудовых обязанностей). При этом мы столкнемся с тем фактом, что существуют определенные типы такой организации, которые эффективны независимо от конкретного содержания деятельности. Этот факт и является основой для выделения самостоятельной категории взаимодействия. Производственный коллектив поворачивается здесь к нам, так сказать, своей “коллективной” стороной.
Но можно идти в том же направлении и дальше, занимаясь не тем в организации совместной деятельности, что обеспечивает ее потенциальную эффективность, а тем, какими способами достигается
эта оптимальная организация, какие процессы, происходящие в производственном коллективе, приводят к формированию такой организации, обеспечивают ее поддержание и являются каналом, через который не непосредственно производственные факторы влияют на ее изменение. Это и будет подход с точки зрения
общения
.
Таким образом, взаимодействие (интеракция) опосредованно общением. Благодаря общению люди могут вступать во взаимодействие. Иначе, взаимодействие, интеракция — это коллективная деятельность, которая рассматривается нами не со стороны содержания или продукта, а в плане социальной ее организации. Что касается общения, то это один из факторов интеракции или, если быть более точным, — совокупность таких факторов (ср. психический и социальный контакт у Я. Щепаньского[32], телесный и информационный контакт у М. Аргайла[33] и т. д.). Эти факторы “становятся коммуникативными, когда они используются в ситуациях взаимодействия”[34].
Но для правильной квалификации общения совершенно необходимо четко представлять себе и действительное соотношение понятий отношения, общения и деятельности. Мы постараемся показать в дальнейшем, что общение может быть трактовано как реализация или актуализация общественного отношения (причем в двух аспектах: как процесс такой актуализации и как ее условие или способ). Что касается деятельности, то она является тем, в чем актуализуется общественное отношение, психологическим содержанием процесса общения; в этом и только в этом смысле можно разграничивать общение и взаимодействие (интеракцию): еще раз подчеркнем, что это последнее есть деятельность, рассматриваемая как взаимодействие, т. е. деятельность, рассматриваемая в аспекте “внешних” социальных форм ее осуществления[35]. С другой стороны, следует, на наш взгляд, разграничивать понятие общественного отношения
и его “личностный”, психологический коррелят, возникающий в реальном процессе общения как производное от его психологической организации, а именно
взаимоотношение
[36]. Поэтому нам представляется в основном верной, хотя и не вполне точной формула В.Н. Мясищева, согласно которой “взаимоотношение” является внутренней личностной основой взаимодействия, а последнее — реализацией или следствием и выражением первого”[37].
Выше, в предыдущем параграфе, мы уже очертили наше понимание предмета психологии общения, тот круг проблем, который относится к компетенции психологической науки. Очевидно, что общение может в принципе рассматриваться и в других аспектах, и прежде всего — в плане социологическом и в плане общефилософском.
Социологический аспект понятия общения предполагает изучение внутренней динамики структуры общества и ее взаимосвязи с процессами общения. В конечном счете любое общение, будь оно социально или личностно ориентированным (см. об этом ниже) — разумеется, если в этом общении актуализируются общественно значимые отношения между людьми, — отражается на социологическом уровне: в этом, с нашей точки зрения, оправдание самого факта существования различных форм человеческого общения. Здесь можно провести известную параллель с функциями общения в животных сообществах, но если в мире животных общение отдельных особей и отдельных сообществ друг с другом имеет односторонне направленный характер и подчинено задачам сохранения и самовоспроизведения вида, то у человека — в силу качественной специфики человеческого общества и связанного с ним способа взаимоотношения с действительностью — общение двусторонне направлено: оно, так сказать, “работает на общество” не только непосредственно, но и — как правило — через то или иное изменение в сознании и в деятельности членов этого общества. Кроме того, человеческая деятельность как деятельность, опосредованная миром орудий и миром “психологических орудий” (Выготский), активна и полифункциональна, и функции общения отнюдь не сводятся в ней к обеспечению чисто биологического выживания человеческого коллектива; следуя многообразию форм деятельности, общение участвует в различных формах активного воздействия человека на природу и тем выступает как целый пучок разнонаправленных факторов социальной жизни человечества.
Мы ни в коей мере не утверждаем, что любой акт общения имеет непосредственный социологический “выход”, прямой смысл для общества, или тем более ведет к изменениям в его социальной структуре. Дело обстоит, конечно, гораздо сложнее. Во-первых, социологически едва ли не более важным, чем изменение в социальной структуре, является поддержание существования и функционирования этой социальной структуры в целом и отдельных составляющих ее социальных групп; это поддержание осуществляется не только за счет стабильности системы коммуникации в данной общности (стабильности общения), как часто представляется социальным психологам, но и за счет стабильности системы личностных по форме существования, общественных по природе отношений или взаимоотношений, реализуемых в общении. Во-вторых, не всякий акт поведения, являющийся по внешности актом общения, является таковым с функциональной точки зрения. (Разумеется, мы не считаем афункциональными акты общения, направленные на установление контакта, т. е. имеющие фатическую функцию, или направленные на уточнение или осознание средств или форм общения.) Более того: подходя к общению с социологической точки зрения, мы, видимо, вправе “выстроить” разные виды общения, выделяемые по другим критериям, в последовательный иерархический ряд в зависимости от меры социологической значимости данного вида, выделив на одном полюсе социологически наиболее нагруженные, а на другом — социологически “пустые” виды общения. В этом смысле мы можем говорить о типовом общении
, в котором социологическая его ориентация выступила бы наиболее обнаженно; таким типовым общением, бесспорно, является непосредственное межличностное общение в процессах коллективной трудовой деятельности.
Итак, с социологической точки зрения общение может быть понято как способ осуществления внутренней эволюции или поддержания status quo
социальной структуры общества, социальной группы или отдельной общности — в той мере, в какой эта эволюция вообще предполагает диалектическое взаимодействие личности и общества, невозможное без общения[38].
Здесь возникает, однако, вопрос: можно ли говорить об общении как предмете социологии? Иными словами, существует ли социология общения как самостоятельная научная область? Думается, что ее существование следует поставить под сомнение. Возможны два различных подхода к исследованию общения. Мы можем рассматривать процессы общения в их конкретно-исторической специфике, определяемой характером взаимодействия и, в конечном счете, содержанием и особенностями социальной действительности. Тогда для нас важно не то общее, что есть в разных видах общения, а то специфическое в нем, что коренится во взаимодействии. Здесь, конечно, мы никак не обойдемся без социологии; но то в общении, что могло бы явиться предметом социологического рассмотрения, детерминировано взаимодействием. Мы можем, с другой стороны, брать общение именно как нечто специфическое, как то, что обладает относительной независимостью от взаимодействия, образует собственную систему, детерминируется специфическими факторами. И в этом случае едва ли найдется место для социологии общения как самостоятельной области: она “прибавляется” к общению, а не интерпретирует его. Но зато особой отраслью социологии, и при этом отраслью очень важной, является социология взаимодействия.
Можно подойти к анализу различных форм общения и с другой стороны, давая ему собственно философскую интерпретацию. Этот аспект понятия общения связан прежде всего с диалектикой развития общественных отношений
и способов актуализации этих отношений. Чтобы раскрыть это понимание, нам придется обратиться к понятию общения (Verkehr) в работах К. Маркса и Ф. Энгельса, начав с “Немецкой идеологии”[39].
Каждое поколение и каждый индивид застает “как нечто данное” определенную “сумму производительных сил, капиталов и социальных форм общения”[40]. Несколькими строками выше та же мысль выражена иначе — говорится о том, что каждая ступень истории “застает в наличии” сумму производительных сил и “исторически создавшееся отношение людей к природе и друг другу” (там же). В какой мере можно отождествлять это отношение и социальные формы общения? Почему о них говорится как о синонимах, по крайней мере частичных?
В этом же месте говорится — опять-таки “через запятую”, как синоним — о передаваемой предшествующим поколением последующему “массе обстоятельств”. Ниже о них идет речь как об “условиях, при которых происходит общение индивидов”: это — “условия, при которых эти определенные, существующие в определенных отношениях индивиды только и могут производить свою материальную жизнь и то, что с ней связано” (3, 72)
. Но эти условия создаются самими индивидами; пометка Маркса на полях: “производство самой формы общения” (там же).
Итак, при определенных условиях, создаваемых людьми в процессе материального производства и находимых каждым новым поколением и новым индивидом как что-то фиксированное, объективное, — при этих условиях индивиды, находящиеся (“существующие”) в определенных отношениях, вступают в общение. Из этого места “Немецкой идеологии” можно сделать вывод, что для Маркса и Энгельса отношения индивидов и процесс их общения находятся в отношениях виртуального и актуального: общение — это процесс актуализации общественного отношения, превращение его из виртуальной в реальную форму, в форму “действительного отношения”, осуществляемое при определенных “обстоятельствах” или “условиях”[41].
И далее: “Эти различные условия образуют на протяжении всего исторического развития связный ряд форм общения, связь которых заключается в том, что на место прежней, ставшей оковами, формы общения становится новая, соответствующая более развитым производительным силам, а значит и более прогрессивному виду самодеятельности индивидов, — форма общения, которая, а son tour, превращается в оковы и заменяется другой формой” (3, 72)
.
Г.А. Багатурия бесспорно прав, когда он соотносит понятие формы общения с понятием производственных отношений. Но понятие производственных отношений более узко, чем понятие общения и формы общения. Общение есть актуализация отношений: форма общения есть способ актуализации отношений
, носящий общественный характер и исторически развивающийся; отсюда возможность синонимизации “отношения людей к природе и друг к другу” и “социальных форм общения” в
определенном контексте
. Но сами эти отношения необязательно являются производственными. Поэтому переход к новой формулировке есть не просто терминологическое переименование, а уточнение самой мысли Маркса и Энгельса, сужение понятия “формы общения” до понятия “производственных отношений” и одновременно — четкое противопоставление двух аспектов — виртуального и актуального.
В этой связи возникает естественный вопрос: а действительно ли понятие “общение” в “Немецкой идеологии” так широко и расплывчато, как понятие “формы общения” применительно к динамике развития этих форм? Иными словами: пользуются ли Маркс и Энгельс одним глобальным термином “общение”, не дифференцируя этого понятия?
Анализ текста “Немецкой идеологии” показывает, что в нем противопоставляются друг другу, во-первых, “внутреннее” и “внешнее” общение (3, 20)
. Это — общение внутри данного коллектива (конкретно — нации) и между различными коллективами, в частности, нациями, т. е. то, что мы называем внутригрупповым и межгрупповым общением.
Во-вторых, противопоставлены друг другу “материальное” и “духовное” общение. Это противопоставление содержится в широко известном месте: “Производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение
людей, в язык реальной жизни. Образование представлений, мышление,
духовное общение
людей являются здесь еще непосредственным порождением материального отношения людей” (
3, 24)
. Таким образом, Маркс и Энгельс очень ясно говорят здесь о том, что возможно “материальное общение”, пользующееся как средством “языком реальной жизни”, а не специально выработанными средствами общения[42].
В-третьих, вводится понятие “универсального” и “мирового” общения (3, 33–34)
. Оно, однако, развивается гораздо ниже, где универсальное общение противопоставлено “ограниченному”. Что стоит за этими терминами? “Всякое общение до сих пор было только общением индивидов при определенных условиях, а не индивидов как “индивидов”
(3, 66)
. Этих условий два: частная собственность и труд. В чем важность этого тезиса? В том, что за ним стоит идея
социальной природы
общения. Ведь производительные силы “становятся действительными силами лишь в общении и во взаимной связи этих индивидов”
(3, 67)
. Люди вынуждены общаться, чтобы производить, а производить они вынуждены, чтобы “обеспечить свое существование” (там же). Ограниченное общение сковывает “самодеятельность” индивидов; отсюда необходимость универсального общения, “превращение прежнего вынужденного общения в такое общение, в котором участвуют индивиды как таковые”
(3, 69)
. Но покуда такое положение не достигнуто, общение есть способ “уравновешивания” в процессе производства того факта, что “индивиды совершенно подчинены разделению труда и поэтому поставлены в полнейшую зависимость друг от друга”
(3, 66)
. Это — путь к временному объединению разделенных индивидов в процессе производства. Таким образом, субъектом общения в строгом смысле является не изолированный индивид, а социум, общество, общественный коллектив или общность. Да и само общение подчинено отнюдь не абстрактной потребности общения; оно социально детерминировано со стороны содержания общения.
Наконец, различаются “прямое” и “косвенное” общение (3, 440)
.
Значительно ниже, в главе “Лейпцигский собор”, Маркс и Энгельс обращаются к рассмотрению еще одной стороны проблемы общения, имеющей для нас исключительную важность — а именно, к соотношению личности и общества. Здесь отмечается, во-первых, что “личное поведение индивида неизбежно претерпевает овеществление, отчуждение, и одновременно существует как независимая от него, созданная общением сила, превращаясь в общественные отношения” (3, 324)
. Здесь взаимоотношение всех трех категорий ясно видно: общение превращает “личное поведение” в общественный факт; а общественное отношение есть то, что через посредство общения превращается в один из аспектов личности, одну из “сторон личного развития индивидов”, как говорится страницей ниже по несколько иному поводу.
Крайне важен тезис Маркса и Энгельса, что “материальная жизнь индивидов…, их способ производства и форма общения взаимно обусловливают друг друга” (3, 322)
. Эта мысль развивается ими дальше следующим образом: “Индивиды… вступали в общение между собой… как индивиды, находящиеся на определенной ступени развития своих производительных сил и потребностей, и так как это общение, в свою очередь, определяет производство и потребность, то именно личное, индивидуальное отношение индивидов друг к другу, их взаимное отношение в качестве индивидов создают и повседневно воссоздают существующие отношения. Они вступают в общение друг с другом в качестве того, чем они были…”
(3, 439–440)
. Здесь опять-таки общение рассматривается двояко: как процесс и как условие (способ) актуализации отношений.
Таким образом, главным выводом из рассмотрения “Немецкой идеологии” в плане развиваемой ее авторами теории общения являются три основных тезиса:
а)
иерархия форм общения; возможность выделения разновидностей общения по различным критериям, историческое развитие форм общения, например от материального к духовному;
б)
понимание общения как процесса превращения общественного отношения из виртуальной в реальную, “действительную” форму, осуществляемого при определенных обстоятельствах;
в)
в этой связи двоякая трактовка общения: как процесса (процесса актуализации) и как условия (способа актуализации).
Если придерживаться изложенной здесь концепции, то любая общественная деятельность человека является в известном смысле общением. Эта идея “тождества общения и активности”[43] есть одно из важнейших положений марксизма. Ведь “общественных отношений нет вне деятельности. Они реализуются в самой деятельности и развиваются только в процессе общественно-исторической практики”[44]. Поэтому понятие общения должно быть для наших целей сужено. И прежде всего, по-видимому, целесообразно разделить понятие материального общения и духовного общения. В первом случае мы имеем дело с реализацией отношений — в том числе, по-видимому, и идеологических отношений — в процессе трудовой, продуктивной деятельности. Здесь “духовное общение” людей, — если оно присутствует, — является “еще непосредственным порождением их материальных действий”[45]. Во втором случае мы сталкиваемся с иными, не непосредственно производственными формами реализации отношений; но эта реализация не обязательно предполагает адекватную этим отношениям деятельность. Скажем, первобытная магия может отражать — и, судя по этнографическим данным, действительно отражает — не только религиозные отношения, но гораздо более сложный комплекс общественных отношений; в частности нравственные, эстетические и т. д. Поэтому совершенно неправомерно при анализе первобытных форм общественной деятельности человека (или, если угодно, общественных форм деятельности первобытного человека) отождествлять генезис форм деятельности с генезисом тех или иных отношений, реализуемых в этой деятельности, в этих формах общения, как это нередко делается.
Дальнейшим этапом развития общения будет появление способов общения, адекватных тому или иному виду отношений. Здесь необходимо иметь в виду, однако, два момента. Во-первых, не следует искать специализированного способа общения для любого
вида отношений. Так, речевое общение (о нем далее) адекватно большинству разновидностей идеологических отношений и полностью — духовным отношениям. Во-вторых, необходимо разграничивать факт существования
психологически
специализированной деятельности общения (и различных ее разновидностей), с одной стороны, и факт существования
семиотически
специализированных систем средств общения, опосредующих деятельность общения (см. об этом ниже). Психологическая специализация не обязательно предполагает семиотическую: так, Я. Яноушек указывает, что общение (в его развитых формах) может быть опосредованно тремя способами: языком или другими языковыми системами, “элементами социальной структуры — ролями, нормами и др., отношением цели и средств”[46].
Чтобы более основательно разобраться в различных видах опосредования деятельности общения, целесообразно продолжить анализ работ К. Маркса и Ф. Энгельса и прежде всего остановиться на так называемых “Экономических рукописях” Маркса, относящихся к 1857–1859 годам и лишь сравнительно недавно ставших в полном виде достоянием широкого читателя (в томе 46, части 1 и 2, второго издания собрания сочинений Маркса и Энгельса).
Первое существенное положение, с которым мы сталкиваемся в этом произведении Маркса, — это идея “обмена деятельностей и способностей”, “совершающегося в самом производстве”, который “составляет его существенную сторону” (46, 1, 35)
. Здесь мы находим прямое указание на характер той роли, которую может играть общение в производстве. Что такое описываемый Марксом “обмен”? Это участие индивидуальной деятельности и соответствующей ей индивидуальной способности в коллективном трудовом процессе. Но такое участие заведомо предполагает такое целеполагание в индивидуальной деятельности, которое определяется отношением общей цели коллективного производства, с одной стороны, и тех средств, которыми располагает каждый производитель для достижения этой цели — с другой стороны. Именно такого рода материальное, производственное общение можно трактовать вслед за Яноушеком как опосредованное отношением цели и средств деятельности.
Развивая далее цитированную мысль Маркса, следует обратить внимание на то, что это материальное общение обеспечивает оптимальный характер производства, ибо приводит к наиболее выгодному соотношению цели и средств коллективной производственной деятельности. Но эта же функция продолжает существовать и в том случае, когда мы имеем дело со специализированной деятельностью общения, опосредуемой языком или другими знаковыми системами. Вообще всякая деятельность общения в типовом случае направлена на обеспечение единства целей и средств любой иной продуктивной деятельности, носящей общественный характер, и таким образом как бы обслуживает эту последнюю, выступая как средство конституирования и оптимизации
этой деятельности. “Общение является условием всех других видов деятельности”[47].
Однако эта общая функция общения в производственной деятельности может быть рассмотрена и более детально применительно к тем модификациям, которые она получает на различных стадиях трудового процесса и при различных условиях. Эти модификации освещены на большом эмпирическом материале в монографии румынского психолога Т. Слама-Казаку “Общение в процессе труда”[48].
Возвращаясь к экономическим рукописям Маркса, отметим одно очень важное место, где содержится эксплицитное противоположение “производственных отношений” и отношений общения. Далее упоминаются “формы государства и формы сознания в их отношении к отношениям производства и общения” (46, 1, 46)
. К сожалению, обе этих формулировки входят в заглавие ненаписанного раздела “Рукописей”, и они не получили в тексте какого бы то ни было раскрытия. Правда, имеется “
nota bene
” насчет тех пунктов, которые не должны быть забыты; здесь упоминаются
“вторичные” и “третичные”
, вообще
производные, перенесенные,
непервичные производственные отношения” и отмечается
“неодинаковое отношение развития материального производства к развитию, например, искусства”
(там же). Из этих вскользь брошенных мыслей можно заключить, что “отношения общения” Маркс рассматривает как “перенесенные” производственные отношения; такое понимание хорошо согласуется с другими аспектами марксистской теории общества. Ср. на той же странице: “
Война
раньше достигла развитых форм, чем мир; способ, каким на войне и в армиях и т. д. такие экономические отношения, как наемный труд, применение машин и т. д., развились раньше, чем внутри гражданского общества. Также и отношение между производительными силами и отношениями общения особенно наглядно в армии”. С другой стороны, важно отметить, что здесь находит подтверждение отмеченная нами выше при анализе “Немецкой идеологии” двоякая трактовка общения как процесса и как способа актуализации общественных отношений: “формы государства” здесь соответствуют формам общения” в “Немецкой идеологии”. Наконец, подчеркнем еще раз, что понятие общения и отношений общения не заменяется в “Экономических рукописях” понятием производственных отношений, а
сосуществует
с ними и
противопоставляется
им.
Те положения, касающиеся общения, которые мы находим в “Экономических рукописях 1857–1859 гг.”, развиваются Марксом далее в первом томе “Капитала” (1867).
Здесь для нас представляет специальный интерес прежде всего понятие “общественного контакта”. Понятие общественного контакта (der gesellschaftliche Kontakt), подчинено понятию общения[49] (ибо общение может быть и не непосредственным; контакт есть условие общения, но не само общение) и понятию “общественного характера труда”. А это последнее понятие в “Капитале” соотнесено с “общественным отношением производителей к совокупному труду”: “…Таинственность товарной формы состоит просто в том, что она является зеркалом, которое отражает людям общественный характер их собственного труда как вещный характер самих продуктов труда, как общественные свойства данных вещей, присущие им от природы; поэтому и общественное отношение производителей к совокупному труду представляется им находящимся вне их общественным отношением вещей” (23, 82)
. Для нас понятие общественного контакта представляет интерес прежде всего потому, что оно — в развитие того, что мы только что видели в тексте “Экономических рукописей” — как бы образует третью вершину треугольника, первой вершиной которого является экономический уклад общества, а второй — “форма общества” (“форма общения” в “Немецкой идеологии”). Понятие “общественного” в “Капитале” как бы раздвоено: с одной стороны, мы имеем дело с историческим развитием форм общества, с социальностью идеологических
отношений
(“вторичные”, перенесенные производственные отношения!). С другой, мы сталкиваемся с обладающими относительной независимостью от экономического базиса внешними разновидностями общения, т. е. с социальностью
реализации
вторичных отношений, с “отношениями общения” как “третичными” перенесенными производственными отношениями. Способ общения, конкретная реализация этого общения, таким образом, зависит от трех факторов, в свою очередь обусловливающих друг друга. Это социально-экономический уклад общества, развитие производительных сил и производственных (вообще материальных) отношений; это, далее, уровень развития идеологических отношений, отраженный в развитии форм общества (особенно государства); это, наконец, типология тех конкретных разновидностей, которые приобретает общение в зависимости от различных условий (в том числе и образуемых предыдущими двумя факторами), в которых оно происходит. Так, общественный контакт в капиталистическом обществе есть следствие появления кооперированных форм труда, а их необходимость, в свою очередь, обусловлена динамикой развития средств производства.
Сама связь конкретного способа реализации общения с обусловливающими этот способ факторами может быть более или менее жесткой в различных исторических условиях, при различных укладах и различных формах общества. Так, разные виды материального общения стоят в непосредственной зависимости от развития общества, в то время как разновидности духовного общения, те упомянутые нами социальные и социально-психологические модификации рассмотренной выше основной функции общения, которые приобретает деятельность общения в развитом обществе, имеют относительно независимый характер.
Завершая анализ философской стороны понятия общения, нам представляется особенно важным указать на то, что последовательный подход к интерпретации общения есть подход с точки зрения правильно (не слишком узко) понимаемого историзма
. Такой подход, к сожалению, слишком часто подменяется даже в психологии (не говоря уже о таких областях, как лингвистика или семиотика) односторонне-синхронным, по существу феноменологическим анализом и формальной, а нередко даже осуществляемой
ad hoc
классификацией изучаемых явлений. “Это понимание истории заключается в том, чтобы, исходя именно из материального производства непосредственной жизни, рассмотреть действительный процесс производства и понять связанную с данным способом производства и порожденную им форму общения…” (ВФ. № 10. С. 100).
Возвращаясь к собственно психологической проблематике, напомним, что в нашем представлении историческое развитие форм общения характеризуется опосредованностью двух видов: семиотической и психологической. На семиотической опосредованности общения мы остановимся в дальнейшем. Сейчас попытаемся по возможности более точно определить, что мы вкладываем в понятие психологической опосредованности общения.
Первый и основной наш тезис заключается в том, что историческое развитие форм общения идет от общения, включенного в какую-то иную деятельность, к общению как деятельности, к деятельности общения[50]. Следовательно, необходимо если не определить понятие деятельности вообще, то по крайней мере обсудить правомерность приложения этого понятия к речи и вообще общению.
Публичный речевой контакт
Рассмотрение понятия и видов речевого общения обязывает уделить внимание разделению всех случаев на публичные и массовые. Первое предполагает монолог. Именно в такой форме строятся лекции в университетах или собрания. Речь участника должна иметь четкую структуру, ведь основная идея мероприятия – достичь некоторой заранее оговоренной цели, ради которой люди и собираются в выбранном месте. Не имея структуры, речь вряд ли будет значимым помощником в деле достижения поставленных целей. Публичный формат – это содержательное высказывание с конкретной целью. Для публичного формата уровень ответственности оценивается как более высокий.
Публичный вид речевого общения людей возможен в устной, письменной форме. Первый тип – выступления на стадионах и в рамках различных мероприятий, второй – публикации в печатных изданиях, что и обусловило их наименование – средства массовой коммуникации. При таком взаимодействии у адресата информации нет конкретного лица, а говорящий формирует для себя общее представление о том, кем является внимающий ему человек.
Культура общения и речевой этикет
Одним из главнейших критериев культурности индивида считается уровень культуры его речи. Поэтому каждому человеку необходимо стремиться к совершенствованию собственных стилей общения и речевого этикета. Уровень культуры речи имеет зависимость не только от умения избегать ошибок при коммуникациях, но и от стремления регулярно обогащать словарный запас, умения слушать и стремления понимать партнера, уважать его воззрения, способности подбирать правильные слова в зависимости от ситуации взаимодействия.
Речь считается одной из наиболее важных характеристик, присущих личности. Именно от стиля коммуникативного взаимодействия зависит впечатление, которое люди производят на окружающий социум.
Речь индивида обладает способностью притягивать к своей личности социум, других индивидов или, наоборот, их отталкивать. Также речь может выказывать сильное воздействие на настроение партнеров по коммуникации. Таким образом, культура вербальных коммуникаций формируется из умения слушать говорящего, речевого этикета, следования правилам хорошего тона.
Часто, люди, увлекаясь темой беседы, забывают о культуре коммуникационного взаимодействия. Они стараются навязать партнеру собственные суждения, позиции и воззрения по теме разговора, не пытаются вникнуть в контраргументы, которые приводит оппонент и попросту его не слушают, что в итоге ведет к пренебрежению речевого этикета и прекращению слежения за тем, что они говорят.
Культура общения и речевой этикет категорически запрещает оказывать любое давление на товарища по беседе. Помимо того, что навязывание собственной позиции выглядит довольно некрасиво со стороны, это еще и безрезультативно. Такой стиль поведения вызовет, скорее всего, защитную реакцию со стороны партнера, что в лучшем случае приведет к неэффективности беседы, а в худшем – к конфликтным ситуациям.
Если партнер по коммуникации не слушает своего оппонента, постоянно его перебивает, не позволяя закончить речь, то это будет не просто демонстрацией отсутствия культурности речи, но и проявлением неуважения к личности партнера, что охарактеризует собеседника, не умеющего слушать, совсем не положительно. Умение слушать является неотъемлемым составляющим культуры коммуникативного взаимодействия.
Вербальный инструмент общения и речевой этикет сегодня считаются двумя важнейшими составляющими успешности, как в общении, так и в других видах деятельности. Они способствуют налаживанию контактов с людьми, повышению результативности общения, склонению массовой аудитории на собственную позицию. Влияние культуры речи на стили поведения говорящего неоценимо.
Определения и понятия
Речевое общение, типы речевых ситуаций основаны на наличии интереса со стороны всех участников процесса, а также мотивации для поддержания контакта. Как правило, есть некая целевая установка, для реализации которой и необходима речевая деятельность. Общение становится частью общественной жизни и работы, познания и научения. Возможно общение между несколькими персонами, каждая из которых активна, является носителем сведений и общается с другими, предполагая в них также наличие интересующих данных. Общение предполагает обоюдность процесса. Оно относится к социальной активности, свойственной представителям социума, поэтому является, как и иные виды такой деятельности, направленным на достижение конкретной цели, социальным.
Рассматривая виды речевого общения, понятие культуры речевого общения, необходимо особенное внимание уделить особенностям форм, через которые реализован процесс. Речевое поведение – форма, а содержание – деятельность. Поведение позволяет из внутреннего состояния организовать поступки, показывающие отношение персоны к окружающему ее миру и деятелям.
Речевые средства общения
Вербальное (знаковое) коммуникативное взаимодействие реализуется при помощи слов. Человеческая речь считается вербальным средством коммуникации. Проведенные исследования показывают, что современный «гомо сапиенс» за день произносит приблизительно 30 тысяч слов, а в час около трех тысяч. Слова образуют разнообразные речевые тексты, которые формируются в зависимости от целей коммуникантов, например, что-то сообщить или узнать, выразить отношение или побудить к чему-то. Такие тексты бывают устными или письменными. В них реализуются языковые системы, которые являют собой системы знаков и методов их сочетания. Языковые системы служат своеобразным инструментом, способствующим выражению мыслей, проявлению чувств и желаний субъектов. Они являются важнейшим средством вербального общения.
Язык как средство речевого общения имеет различные назначения. Он выступает в роли стержневого средства коммуникативного взаимодействия. Благодаря этому предназначению языковых систем люди обладают возможностью полноценно взаимодействовать в социуме в целом и с субъектами в отдельности. Такое назначение языковых систем считается их коммуникативной функцией. Кроме функции коммуникации язык как средство речевого общения обладает целым рядом других функций, таких как познавательная, аккумулятивная, конструктивная, эмоциональная, контактоустанавливающая и этническая.
Познавательная функция языка является выражением деятельности сознания человека. Ведь существенную часть информации о внешнем мире люди получают посредством языка.
Аккумулятивная функция предполагает накопление и сохранение опыта, хранение знаний для использования их в дальнейшей жизни. В будничной жизни людей выручает ведение дневников или записных книжек. А своеобразными «записными книжками», наследием всего человечества является всевозможные памятники письменности и литература.
Конструктивная функция заключается в формировании мыслей и различных суждений. С помощью языковых систем мысль как бы обретает материальную оболочку и звуковую форму. Выраженная при помощи слов, мысль становится четкой и понятной, прежде всего, для индивида, который ее высказал.
Эмоциональная функция являет собой один из инструментов выражения чувств и эмоциональных состояний. Данная функция реализуется посредством речи только при условии прямого выражения эмоционального отношения индивида к информации, которую он сообщает. При этом основную роль играет интонация.
Контактоустанавливающая функция выражается в установлении контакта между индивидами. Временами общение может быть бесцельным, а его информативность может равняться нулю, что означает подготовку почвы для дальнейшего продуктивного и доверительного общения.
Этническая функция лежит в объединении народа.
Важно знать
Анализируя виды общения и виды речевой деятельности, необходимо обратить внимание, что результат деятельности – некоторый текст либо законченная мысль, в то время как поведение направлено на формирование взаимоотношений между участниками социума – таковые могут быть конструктивными, деструктивными, положительными и недоброжелательными. Кроме того, поведение направлено на формирование эмоциональной составляющей, объясняющейся тем, как ведут себя участники диалога.
Особенно важно уделять внимание речевому общению в рамках формирования личности ребенка, развития у него навыков социальной жизни и активности. При этом одновременно взрослые должны обучать и деятельности, и поведению. При работе, к примеру, со школьниками, речь идет о создании коммуникативной компетентности. Необходимо передать подрастающему поколению систему языка, речь, материалы, а также нормы общения и поведения.
