Слияние в отношениях: склонна ли ты к нему и что с этим делать

Слияние в отношениях.

Есть отношения, в которых люди сливаются друг с другом, становятся единым организмом. Стираются границы между моими чувствами и желаниями, и желаниями, чувствами партнёра. Нет я я, но есть мы.
Подобное слияние полезно в небольших, «Здоровых» дозах и призвано обеспечивать безопасность и определенный уровень привязанности (например, во время влюбленности или у матери к ребенку, в дружбе и т. д

. ), но если это состояние является нездоровым, то может негативно влиять на партнеров и их отношения. А если один вдруг решит выйти из этого тандема и проявить свою обособленность, то для второго это становится трагедией.

Самый большой минус подобных взаимоотношений в том, что человек не выделяет собственные потребности и желания, ему трудно существовать самостоятельно, ради этой формы взаимодействия он может отрекаться от своих истинных стремлений, мечтаний или же требовать подобного отречения от партнера. Также в таком виде отношений отсутствует прямой контакт с партнером, так как нет разделения между я и он, нет возможности увидеть человека рядом со всей его инаковостью, индивидуальностью.

Вот что писал про такие отношения Ф. пёрлз:

«Люди, которые живут в нездоровом слиянии друг с другом, не вступают в личный контакт.

Это обычная болезнь браков и длительных дружб. Партнёры в таком слиянии могут перенести лишь мимолётное различие взглядов или вкусов. Только в том случае, если проявляется более серьёзное различие взглядов, они не могут проработать его до достижения подлинного согласия или согласия на разногласие. Они должны восстановить потревоженное слияние любыми возможными средствами либо разойтись до изоляции. При этом, они будут дуться, отворачиваться друг от друга, обижаться или любыми иными способами перекладывать на другого задачу примирения. Лишь в том случае, если же не удаётся восстановить слияние, отношения становятся враждебными или пренебрежительными, или в иной форме лишающими другого права на внимание.

Чтобы восстановить потревоженное слияние, человек пытается либо приспособить себя к другому, либо другого к себе. В первом случае он становится соглашателем, пытается примириться, беспокоится по поводу малейших разногласий, нуждается в доказательствах полного принятия, готов отказываться от своей собственной индивидуальности, ищет благосклонности, впадает в рабство. В другом случае, когда человек не выдерживает противоречий, он начинает уговаривать партнёра, льстить ему, принуждать или запугивать.

В случае если люди находятся в контакте, а не в слиянии, они не только уважают мнение своё и партнёра, свой и чужой вкус, ответственность, но также приветствуют оживление и возбуждение из-за возникающих разногласий. Слияние ведёт к рутине и застою, контакт — к волнениям и росту.

Разумеется, в браках и старых дружбах может быть и здоровое слияние, когда это означает надёжное принятие как само собой разумеющегося, что другой — «Второе я». Но это принятие должно оправдывать себя, как любая другая здоровая привычка, своей полезностью.

Вина и чувство обиды часто симптомы нарушенного слияния. Цель безосновательных претензий к себе или к партнёру — вины или обиды — в том, чтобы восстановить нарушенный баланс и исправить невыносимую ситуацию нарушенного слияния. Но в таком случае избегается актуальный контакт с другим человеком как личностью. Виновный и обижающийся, по большей части, переплетены друг с другом. Они друг от друга зависят. Эти люди боятся, что если определённое слияние будет разорвано, то — какой бы бесконтактной и «Непитательной» ни была эта эмоциональная связь, — они останутся полностью непоправимо лишёнными питания!

Вина — это стремление наказать себя, когда человек принимает на себя ответственность за прерываемое слияние. Обвинение (и обида) — это требование, чтобы другой человек чувствовал себя виноватым. И то, и другое является сопротивлением по отношению к контакту, сознаванию и дифференциации. Они к объекту в изоляции от основного опыта прилипают. И то, и другое пронизывает собой всякий невроз. «Екатерина строганова.

Слияние

Слияние (конфлюэнция) — индивид вообще не чувствует границы между собой и средой, когда он полагает, что он и среда — одно, он находится в слиянии с ней. Части и целое оказываются неразличимыми.

Контакта не возникает вообще. Не существует «я», потому что не существует никакого «не-я». В речи это обычно находит отражение в устойчивом употреблении местоимения «мы». Такое поведение характерно для мам младенцев («Мы хорошо покушали и спим», — говорит мама новорожденного, хотя у нее во рту с утра не было ни крошки и вздремнуть ей последний раз удалось позавчера) или для родителей тяжелобольных детей, которые стремятся таким образом ежесекундно отслеживать состояние ребенка.

Однако подобный способ общения без контакта можно наблюдать и у иных супругов, когда кажется, что по отдельности они не существуют: «Вчера мы ходили в кино, в воскресенье поедем на дачу… Да, мы очень любим жить за городом!» Для гештальтиста такая форма поведения – отнюдь не свидетельство безоблачного семейного счастья, а признак глубокого нарушения функции «я», тотального избегания соприкосновений с окружающей средой.

В мире слияния не возникает конфликтов, однако это не означает, что в нем не возникает никакой энергии, будь то энергия страха или агрессии, нежности или страсти. Нет энергии – нет развития. Находясь в слиянии, человек отказывается от какой-либо жизни вообще, отказывается от собственной индивидуальности. Он, как Премудрый пескарь в Салтыкова-Щедрина, полностью растворяется в окружающей среде (либо подходящем «объекте»), лишь бы не возникало проблем и конфликтов.

Новорожденные дети живут в слиянии; они не различают внутреннее и внешнее, себя и других. В моменты экстаза или крайней концентрации взрослые люди также чувствуют себя в слиянии с окружающим. Ритуал требует такого чувства слияния, в котором границы исчезают, и индивид чувствует себя в максимальной степени собой благодаря тому, что он столь интенсивно отождествлен с группой. То, что ритуал вызывает столь экзальтированные чувства и интенсивные переживания, отчасти объясняется именно тем, что обычно мы чувствуем границу между собой и другими очень отчетливо, и ее временное растворение производит на нас очень сильное воздействие. Но если это чувство глубокой идентификации является хроническим, и индивид неспособен видеть различие между собой и остальным миром, он психологически болен: он потерял чувство себя.

Человек, находящийся в состоянии патологического слияния, не знает, что такое он и что такое другие. Он не знает, где кончается он сам и где начинаются другие. Не сознавая границу между собой и другими, он не способен на контакт с ними, но также не может и отделиться от них. Он не способен даже на контакт с самим собой.

Мы состоим из миллионов клеток. Если бы они находились в слиянии, мы были бы амебообразной массой, и не была бы возможна никакая организация. В действительности же клетки отделены друг от друга проницаемыми при определенных условиях мембранами, и эти мембраны являются местом контакта, различения того, что «принимается», и того, что «отвергается». Если бы составные части нашего организма, которые не только являются частями целостного человеческого существа, но выполняют также и определенные собственные функции, соединились вместе и поддерживались в состоянии патологического слияния, ни одна из них не могла бы выполнять свои функции правильно.

Возьмем в качестве примера хроническое запрещение. Предположим, что в каких-то случаях вам хотелось плакать, но вы не разрешали себе этого, произвольно сокращая мышцы диафрагмы. Предположим также, что этот паттерн поведения, первоначально возникший как сознательное усилие предотвратить плач, становится привычным и несознаваемым. Дыхание и желание плакать каким-то образом смешиваются, сливаются друг с другом. Тогда вы затрудняете себе обе деятельности — способность свободно дышать и способность плакать. Неспособные к рыданию, вы никогда не выразите свое горе и не проработаете его. Возможно, через некоторое время вы даже забудете о том, что вас огорчило. Потребность в рыдании и служащее защитой от ее выражения сокращение диафрагмы образуют устойчивую линию действия и противодействия; это состояние длится постоянно и изолируется от остальной личности.

Человек, находящийся в патологическом слиянии, связывает свои потребности, эмоции и действия в один тугой узел, и уже не сознает, что он хочет делать и как он сам себе не дает этого делать. Такое патологическое слияние лежит в основе многих так называемых психосоматических заболеваний. Смешение плача и дыхания, которое мы упоминали, может вести к астме, если продолжается достаточно долго.

Патологическое слияние имеет также серьезные социальные последствия. В слиянии человек требует сходства и отказывается терпеть какие бы то ни было различия. Мы часто видим это у родителей, которые считают детей продолжением себя. Такие родители отказываются признавать, что дети не могут не отличаться от них хотя бы в каких-то отношениях. И если дети не поддерживают слияния и не отождествляются с требованиями родителей, их ожидает отвержение и отъединение: «Я не буду любить такого отвратительного ребенка!»

Если бы члены ООН ценили или хотя бы уважали различия между нациями, которые составляют Организацию, контакт между ними был бы лучше, и это дало бы больше шансов справиться с проблемами, которые беспокоят мир. Но поскольку различия не уважаются, поскольку каждая нация требует, чтобы другие разделяли ее взгляды во всех мелочах, продолжаются конфликт и затруднения. Если различия не ценят, их начинают преследовать. Требование согласия звучит подобно утверждению: «Если ты не будешь моим другом, я проломлю тебе череп!»

Утверждение бедняги-хориста: «Мы хотим продолжать,» — когда на самом деле продолжать хотели бы они, а не он (ему-то хочется выйти в туалет), — это утверждение слияния. Он не умеет отличить себя от остальной группы. Когда человек, находящийся в патологическом слиянии, говорит «мы», невозможно выяснить, о ком он говорит: о себе или об остальном мире. Он совершенно потерял чувство границы.

Как выйти из слияния?

Как выйти из слияния? (опыт работы в терапевтической группе)

Для того чтобы выйти из слияния (созависимости), необходимо несколько условий.

Во-первых, нужна связь с собой и со своими чувствами. Потому что в слиянии не очень понятно: желания, чувства, переживания – мои, или Другого?

Во-вторых, присвоенные права на то, чтобы чувствовать, хотеть, отказывать, если Другой претендует на твой ресурс. На твое время, на твою любовь, способности и т.п. К примеру, я хочу свое личное время потратить на важный для меня интерес. Но если мне нельзя, я подавлю свое «хочу».

В-третьих, необходимо мужество пережить сопротивление среды, которая препятствует сепарации. Для этого понадобится присвоенное право быть «плохим», сукой, сволочью, выбирать себя.

Отделившееся «Я» может быть рядом с другим «Я» и выстраивать отношения с ним. Там, где два «Я» слиты, не может быть отношений. Могут быть проекции, отношения с самим собой, но только не с Другим.

На этом уровне один человек может испытывать чувства чувства к Другому – потому что этот Другой есть. В этом же случае, когда есть двое – возникает настоящая ответственность за отношения, настоящее притяжение и т.п.

…Все эти аспекты мы исследовали сегодня на завершившейся группе. Исследовали слияние и выход из него.

Интересно, что люди обнаружили себя в самых разных состояниях.

Были такие, кто хотел оставаться в слиянии, отказавшись от индивидуации и отдельности. Были такие, кто хотел отделиться, однако, не имея возможности отделить свои чувства и желания, от чувств и желаний партнера, не имели представления, как это сделать. Были такие, кто, охваченные страхом поглощения, хотели сбежать, но, не имея контакта с собой и права обозначить границы, терпели. И, наконец, нашлись и такие, кто осознавал, что хочет, но боялся оказаться сволочью, выбрав свои желания.

…Самые перспективные контакты сложились в таких парах, где один из двоих рисковал вносить свои желания (например, изменить положение, или просил отодвинуться), а другой этому не препятствовал. ……………

Во внутреннем мире большого количества людей отсутствует фигура, разрешающая отдельность, но есть фигура, подавляющая ее с помощью страха и вины.

…..На группе я соглашаюсь побыть такой разрешающей фигурой — в надежде на то, что пережившие этот опыт однажды, будут стремиться снова его воспроизвести.

— Если вы имеете право на то, чтобы вам что-то не нравилось, то что вам не нравится? — Если вы имеете право хотеть, то – что вы хотите? — Если вы можете сказать о том, что хотите, то – что вы говорите?

…..Разрешение дает право. И вот немедленно образуются две отдельности, увлеченно исследующие границы друг друга, а слиянию приходит конец.

Вероника Хлебова

Слияние и поглощение. Склонна ли ты к эмоциональной зависимости?

Женщина, которая «растворяется» в своем мужчине – типаж известный, но он мало кому нравится. Не удивляйся: нормальных мужчин он напрягает тоже. Чувствовать себя парой до ощущения полного слияния иногда бывает здорово, но на постоянной основе это ощущение вредно. И для тебя, и для твоего партнера, и для ваших отношений. Между эмоциональной привязанностью и слиянием есть разница. Первое естественно, второе злополучно. Первое характерно для состояния любви, второе – для состояния ущербности. В слиянии стираются границы между «я» и «ты». Есть только «мы», внутри которого пропадает индивидуальность и отдельность. Давай поговорим на эту тему конкретно.

Можешь диагностировать слияние в отношениях, если:

• Вступив в отношения с мужчиной, ты все реже видишься со своими друзьями. Сравни, сколько раз в неделю ты встречалась с ними до начала романа и как часто это происходит сейчас. • Ты стараешься подстроиться под партнера, живешь будто в режиме исполнения его желаний, заведомо соглашаясь на любое. • В твоей речи превалирует местоимение «мы»: «Мы с Пусиком предпочитаем арт-хаус», «Нам с Мусиком нездоровится, его продуло». • Ты делаешь что-то ранее для тебя нехарактерное (становишься вегетарианкой, смотришь футбольные матчи, носишь только его любимые фасоны) и не можешь вспомнить, твое это было желание или желание во всем угождать ему. • Всерьез расстраиваешься, если партнер обнаруживает отличную от твоей точку зрения. Но не говоришь с ним об этом, а соглашаешься. • В ваших отношениях нет места спорам и проявлениям недовольства, даже когда это оправданно: «Конечно, проведем отпуск с твоей мамой, дорогой. Не будем ссориться». • Идеал отношений, в твоем понимании, – предугадывать желания партнера. • Ты знаешь, что думает и чувствует партнер, лучше, чем он сам: «Не спорь, я вижу – тебе грустно», «Ты же понимаешь, что друзья так себя не ведут, как он». • Ты делаешь «капиталовложения», о которых тебя не просили: подарки, услуги, подчеркнутая забота и рассчитываешь на то, что это будет делать вашу связь крепче и крепче.

Зачем ты это делаешь?

Жизнь “в домике”, без доверия и любви, была бы пресной и жестокой. В конце концов, в слиянии находится младенец с матерью, и воспоминания о потере той нежной связи весьма гнетущи. Влюбленность же – сплошное слияние: мы сплетаемся в единое, теряем свое начало и конец. Способность чувствовать другого без лишних слов дарит волшебный секс; желание быть на одной волне бесценно для отношений; умение выводить на первый план “мы” обеспечивает сплоченную семью. Как видишь, пользы много. Поэтому объяснить слияние в отношениях легко, однако вопрос, зачем тебе превращать ситуацию в нездоровую, остается открытым.

Чем опасно?

Будем откровенны, слияние с партнером портит отношения, стоит романтической эйфории закончиться. Возникает риск серьезно заскучать в этой “куда ты, туда и я” истории. Близость превращается в зависимость, и вот уже другой человек не будоражит, потому что ты не воспринимаешь его отдельно от себя. Не получается ощутить и собственную индивидуальность. В зыбучие пески слияния утекает энергия двух разных людей: вы друг друга не обогащаете, а делаете одинаково бесцветными. Или одинаково созависимыми, но это уже случай клинический. Конечно, из таких отношений одному из вас непременно захочется слинять. Да и какой нормальный гражданин в здравом уме и с чувством собственного достоинства захочет раствориться в ком-то и потерять свое “я”?

Твоя лакмусовая бумажка – чувство вины: переживаешь его – значит, ты в зоне опасности. Кстати, в удушающем слиянии высок риск развития психосоматических заболеваний. Так что будь внимательна к этому багу: во-первых, ты и сама способна задавать такой стиль отношений, во-вторых, можешь оказаться в них втянутой. В последнем случае кроме чувства вины обращай внимание на ощущения тоски, безысходности, упадка сил: кто-то берет тебя в оборот, не выделяя как отдельного человека со своими интересами. Часто этими нехорошими людьми оказываются самые близкие: наверняка тебе есть что вспомнить на эту тему.

Если ты узнала себя и планируешь притормозить:

• Найди и проанализируй ситуацию из прошлого. Где ты настолько недополучила тепла и ласки, что теперь удовлетворяешь свою потребность опосредованно, становясь в паре чрезмерно заботливой и нежной? Конечно, нужно начинать анализ с родителей, хотя есть и варианты. • Прекращай воспринимать жизнь через “мы”, добавляй в описания отношений “я” и “он”. Вообще, почаще проводи время с другими людьми, избегая рассказов о вашей паре. • Задавай вопросы себе: “А что я хочу? Что я чувствую?”. Получается? Продолжай попытки и разговаривай от первого лица: “Я хочу!” – и спрашивай партнера: “А ты хочешь? А что ты хочешь?”. • Не старайся додумать за другого, угадать, помочь на опережение – учись дотошно расспрашивать, что человек имеет в виду, что ты можешь для него сделать и не лучше ли сейчас отойти в сторонку. • Набирайся смелости встречаться с различиями, допускай возможность увеличения дистанции в отношениях, признавай право на личное пространство. Это непросто, но, знаешь, проводить вечер не вместе – нормально. Более того, нормально иногда ездить в отпуск отдельно друг от друга и даже спать в разных комнатах.

Если в слияние затягивают тебя:

• Вспомни, как говорить “нет”: “Нет, я не хочу. Нет, я не согласна. Нет, я чувствую иначе”. • Развивай чувствительность к собственным ощущениям: если кажется, что тебя используют, скорее всего, тебе не кажется. • Обозначай различие между вами: “Я понимаю, что твоя мама хочет прийти на чай, но у меня назначена встреча”; “Я не против, чтобы ты провел вечер за просмотром матча, потому что собираюсь с подругой в театр”. • Давай волю искренним эмоциям в ходе отстаивания своей позиции. Нет, хамить и бить никого не надо, но право на искренность ты имеешь полное. Не забывай, что манипуляторы больше всего боятся откровенных и аргументированных разговоров. • И всегда помни, что после того как закончится эпизод «слияния» ты будешь чувствовать себя как пустая яичная скорлупа. Никому не нужна и никому не интересна. Сэкономь время и деньги на походы к психоаналитику!

Слияние (конфлюенция) «Слияние – это состояние неконтакта. Гештальт

13. Контакт и контактная граница — «Контакт» – это центральное понятие гештальт терапии. Часто можно услышать «хороший контакт», «завершенный контакт», «прерванный контакт», «нарушенный контакт» и так далее. В гештальт терапии мы говорим о контакте как об особом взаимодействии организма с окружающей его средой . Существительное контакт – констатирует, указывает на статус, называет, в реальности же мы имеем дело с процессом контактирования, развернутым в пространстве и во времени, который лучше всего описывается с помощью глаголов (ощущаю, чувствую, слышу, приближаюсь) . И сенсорная, и моторная реакции возникают на контактной границе организма и его среды, представляя собой целостный опыт. «Граница, где происходит опыт, – пишет Гудман, – не отделяет индивида от его среды: она ограничивает индивида, содержит и охраняет его, но в то же время она относится и к среде. Следовательно, граница «появляется» как изнутри, так и снаружи: она входит составной частью в два различных мира, находящихся во взаимоотношениях». «Контактная граница… это орган особой связи организма и окружающей среды». «Именно на этой границе происходят психологические события». Важнейшей особенностью контактирования является то, что оно связано с процессом осознавания: «контакт это осознавание новизны, которую можно ассимилировать и движение к ней, а так же отвержение новизны, которую ассимилировать нельзя» . Если осознавания нет, то нет и контакта . Если осознавание нарушено, процесс контактирования происходит неадекватно. Например, организм вступает в контакт со средой, не замечая ее токсичности, или, наоборот, гипербдительный организм воспринимает среду как чрезвычайно опасную и не приближается к ней. В первом случае уже начало контактирования может привести к травматизации организма и прерыванию контакта, во втором случае мы изначально наблюдаем уход организма от контакта. Контактирование в каждый момент времени предполагает осознавание контактной границы: возникающих ощущений, чувств, мыслей, фантазий, телесных реакций, желаний, своего возбуждения, нарастающего «по мере приближения пока еще неизвестного решения». В каждый момент времени здесь-и-сейчас осознавание контактной границы позволяет организму творчески приспособиться к среде , «найти и создать подходящее решение». Результатом контактирования становится создание новой конфигурации : в каждом акте контактирования организм заново «находит и создает себя». Граница контакта (граница-контакт, контактная граница, contact boundary) — необходимое условие процесса контакта, т.е. взаимодействия между субъектом и всем остальным, включая объекты внешнего мира…

* * *

Обычно чем ближе мы подступаем к сердцевине любого комплекса, к неизвестному архетипу perse, тем более мы переживаем нуминозность. Термин этот, предложенный в 1927 Рудольфом Отто в его «Идее Священного» для обозначения священных эмоциональных переживаний — таких, как Благоговение, Красота, Свет, Ужас, Трепет, Страх и т.п. — описывает природу глубоких, архетипических переживаний. Переживание нуминозности — это «конфронтация с силами не этого мира. Это «Всецело Иное», существующее за пределами нормального опыта и не поддающееся описанию в его терминах; пугающее, начиная от абсолютного демонического ужаса и через трепет доходящее до тончайшего величия; и привлекательное, обладающее непреодолимой силой притяжения, требующее безусловной преданности».

Обычно комплексы могут стимулировать встречу с нуминозным в его негативной форме. Если речь идет о комплексе слияния, негативная нуминозность особенно прочна и цепка и трудно поддается трансформации, проявляясь в крайней тревожности, которой сопровождается сепарация любого рода. Это переживание может приближаться к понятию Джеймса Гротштейна о черной дыре психоза как о «переживании беспомощности, дефекта, ничто, нуля, выражаемого не просто в виде статической пустоты, но в виде направленного внутрь взрыва, центростремительной тяги к вакууму». Иногда мы стремимся найти безопасную гавань и прячемся от глубоко тревожной негативной нуминозности путем диссоциации от осознания противоположной фузионной тяги к объектам через побег от общения, подобный аутистическому. Такая диссоциация обычно принимает форму крайнего расщепления между умом и телом и укрытием в пассивном фантазировании. Однако встреча с дезорганизующей энергией архетипа на сознательном уровне может часто развернуть к положительной форме проявления, т.е., к благоговению, тайне, любви, красоте и состраданию.

Просто потрясающе, что попытки встретиться с хаосом, а не отмежевываться от него, могут вызвать к жизни удивительные перемены. Ибо нуминозное, даже в своей негативной форме, все равно — священная энергия архетипа. Аналитический процесс может стать медиатором подобной перемены, как говорил Юнг: «Вы вытаскиваете наружу то, присутствие чего чувствуете в человеке». Если мы способны ощутить позитивную нуминозность, то есть «свет» в человеке, то мы помогаем реальности этого света воплотиться, и, таким образом, мы будем подпитывать веру анализируемого в его или ее собственные архетипические ресурсы. Если же такого восприятия мы лишены — особенно если мы не знаем, как нуминозное связано с нарушениями при его воплощении или если мы не имеем опыта превращения негативного нуминозного в его положительную форму, то мы становимся совсем другим контейнером и выстраиваем иные объектные отношения, чем тот, кто подобным опытом наделен.

Обычно человек не приходит к осознанию своего комплекса слияния через обычные аналитические процедуры, такие, как свободные ассоциации или интерпретация снов или переноса. Восприятие аналитиком состояния ума или тела анализируемого или поля, в котором они оба находятся, должно взять на себя лидирующую роль.

В ходе этой книги я буду пользоваться выражениями типа «смотреть в поле», «видеть сквозь поле» или «видеть поле». Речь идет о способах чувствования, которых можно достичь с помощью особой формы «неординарного восприятия», которое само по себе есть функция сознания, отличная от рациональной, линейной формы осознавания, заправляющей нашей культурой, по крайней мере, три последних столетия.

В каком-то смысле, увидеть феномен комплекса слияния можно только после того, как исчерпаны рационально-дискурсивные средства понимания. Только тогда оказываешься достаточно затронутым полем вместе с анализируемым, чтобы почувствовать, что же там есть. В моем опыте это видение никогда не передается интерпретацией, основанной на теории развития. Его можно, скорее, передать утверждением о существовании того, что мы воспринимаем — неважно, глазами ли, чувствами, телесными ощущениями, обонянием или слухом.

С опорой на личные отношения или глубокую систему убеждений, человек может суметь сохранить подлинность собственного чувства в постижении «невозможных» противоположностей. Фактически, его борьба оказывается переходом к новому «я», поскольку нуминозное начинает мерцать внутри. И когда аналитик сумеет увидеть нуминозную энергию (посредством неординарного восприятия, которое развивается из визуальных, кинестетических переживаний или чувств), то состояние крайнего хаоса, переживаемое человеком, может достаточно успокоиться, чтобы процесс воплощения новой самости стал жизенной реальностью.

Довольно сложно не призывать человека к «героическому» акту сепарации от чрезвычайно деструктивного поведения или от слияния с другим, хотя он (или она) в действительности не в состоянии накопить энергию практически ни на что, не говоря уже об изменении своей жизни. Лучше всего в таких случаях помогает позиция очевидца, чувствующего пределы понимания человека и способного посочувствовать страданиям, и, кроме того, обладающего верой в процесс, посредством которого пытается воплотиться самость.

В случае адекватного контейнирования посредством таких объектных отношений — то есть таких условий, в которых существует достаточная степень коммуникации, гармонии и понимания между субъектом и объектом, — это движение из безвременья во временное существование формирует творческий переход, в результате чего появляется новое чувство идентичности и новый опыт внутреннего «я». Однако, если, как это часто происходит, контейнер, призванный облегчить переход, не справляется с задачей, то комплекс слияния производит обратный эффект: препятствует воплощению самости в пространственно-временную жизнь.

Смысл обнаружения присутствия комплекса слияния таков:

а) аналитик добивается способности понять и оценить силу психотической тревожности, столь разрушительно действующей на чувство существования анализируемого. Тогда аналитик может более бдительно относиться к деятельности, запускающей в ход эту тревожность.

б) многие аналитические процессы наталкиваются на преграды до тех пор, пока комплекс слияния (который может вполне спокойно существовать наряду с разнообразием менее хаотичных, но все же чрезвычайно сложных состояний, таких, как пограничное, нарциссическое или диссоциативное) не начнет ощущаться в здесь-и-сейчас аналитического процесса. Это может обладать могущественным трансформирующим эффектом, сродни чудодейственным целительным способностям алхимиков, приписываемым их таинственному эликсиру.

в) даже если взаимное переживание — что оптимально — не достигнуто, все равно осознание аналитиком присутствия комплекса слияния может вызывать бессознательное уменьшение защит анализируемого против осознания своих фузионных состояний и связанного с ними отсутствия близости (relatedness).

г) комплекс слияния — это теория, помогающая нам увидеть то, что легко ускользает от нашего нормального восприятия, те темы, которые редко, если вообще когда-нибудь, проявляются через работу с личной историей или интерпретацию снов или интерпретацию переноса.

Нижеследующий список — в подробностях рассмотренный далее на страницах этой книги — суммирует основные особенности комплекса слияния со специальными отсылками к терапевтической ситуации. «Первичные признаки» являются основными в переживании комплекса слияния. «Дополнительные признаки» также существенно важны для идентификации и переживания комплекса слияния, но сами по себе не полностью охватывают его природу. Однако осознание любой из этих дополнительных особенностей часто бывает первым намеком на присутствие комплекса слияния.

Понятие «слияния» в психологии это

Есть в психологии такое понятие как слияние, что же это такое? Слияние или конфлюэнция умным психологическим языком это когда человек не чувствует границы между собой и средой, собой и другим. Ему кажется, что он и среда (или он и другой) неразделимы. И есть ситуации и периоды жизни, когда это естественно, нормально и даже более того, совершенно необходимо, а есть и те, когда становится вредно, излишне и тогда психологи призывают выходить из слияния. Слияние нормально и естественно:

В отношениях матери и ребенка, ведь это залог того, что мама будет обеспечивать ребенка всем необходимым, будет чутко реагировать на его потребности и проблемы, до тех пор пока он полностью от нее зависит.
На этапе влюбленности, когда людям так важно преодолеть отчужденность и так многое узнать друг о друге, научиться быть вместе, быть чуткими друг к другу. И дальше оно может возникать на протяжении всей семейной жизни, но только как небольшой период с дальнейшим отделением друг от друга
Между родными на некоторых этапах и в некоторых ситуациях и на непродолжительное время.
Между друзьями в некоторые момент общения, тоже на небольшой промежуток времени.

Слияние может быть очень приятно, если оно чередуется с моментами отдельности от других, ведь в такие моменты нам кажется, что мы не одиноки, что есть кто-то, кто полностью понимает и принимает нас, что кто-то совершенно такой же, хочет того же, также смотрит на вещи и так далее. Однако, если слияние становится постоянным, оно перерастает в несвободу, в невозможность понять, а кто же я, чего я хочу и так далее, невозможно вступить в настоящий контакт с другим, так как невозможно этого другого заметить, отделить от себя. Как нет света без тени, а тени без света, так не должно быть слияния без одиночества. И то, и другое необходимо для жизни, хотя порой бывает довольно сложно выходить из слияния и снова оставаться в одиночестве.

Евграшина Мария Вячеславовна

Многие пары, которые приходят в терапию, интересует вопрос, почему с ними что-то не так. Вроде бы полюбили друг друга безумно, создали семью, и вроде бы живи себе и радуйся, но совместное проживание жизни не делает их счастливыми. Кому-то мешают постоянные ссоры, кому-то недопонимание, кому-то финансовые проблемы, родители и многое-многое другое. Когда супружеская пара приходит в терапию, семейный психолог слышит очень похожие вопросы, но для каждой пары за этими вопросами прячется свой собственный смысл. Одним из таких запросов может выступать жалоба: «Почему и вместе нам невыносимо, и порознь нельзя?».

Ответов на этот вопрос может быть много. В любом случае, если пара страдает и приходит к семейному психологу, то эта проблема непонимания для них уже невыносима. Одним из многих вариантов может стать прояснение формы отношений. В психологии отношений есть такое понятие, как симбиотическое слияние. Когда младенец еще полностью зависим от матери, он в ней остро нуждается, и по сути, без нее не выживет. Мать – это его условие выживания. Нечто похожее может произойти и в парных отношениях. Когда появляются значимые отношения, люди регрессируют к первичной форме любви. И если потребность в слиянии у человека осталась высокой, то в паре могут сложиться симбиотические отношения. Эту форму любви можно выразить таким образом: «Я люблю тебя, потому что нуждаюсь в тебе». Пара находится в таком сильнейшем слиянии, что уже невозможно отделить свои функции от функций другого, невозможно определить свои собственные желания, уже нет двух людей, а есть некий единый субъект. Это состояние слияния, в котором ни одна сторона не является целостной и свободной, что порождает массу конфликтов и недопонимание.

Для здоровых отношений необходим опыт одиночества и безопасной близости. Это возможность субъективации для человека. Очень важно иметь свое пространство для одиночества. Опыт одиночества — это не значит быть одиноким, это значит давать себе возможность осознать себя как отдельную личность со своими собственными желаниями, потребностями и чувствами. И в то же время условие безопасной близости – это опыт построения отношений, которые не разрушительны в своей основе, а удовлетворяющие, которые дают возможность быть очень близко к друг другу, но в то же время не «слипаться» друг с другом.

Как писал Э. Фромм: «Зрелая любовь – это союз при условии сохранения целостности, индивидуальности человека…В любви осуществляется парадокс, когда двое становятся одним и все же остаются двумя».

Симбиотическое слияние или патология отношений

Печать
Pocket
Ещё

Понравилось это:

Нравится

Особенности слияния и поглощения в психологии

Слияние и поглощение компаний имеет свои особенности, которые отличаются друг от друга.

При слиянии всегда присутствует одна доминирующая компания, которая и инициирует данный процесс. Такая корпорация обладает большим капиталом и необходимыми мощностями. При этом, если у организаций поменьше, которые приняли решение о слиянии, есть акционеры, то они входят в новый состав, сохраняя свои акции и права. В этом случае для них меняется только название их компании, а сумма получаемых дивидендов остается на прежнем уровне.

При поглощении корпорация, которая завоевывает более мелкие организации, действует следующим образом. Поглотитель выкупает все акции компании у акционеров, которые и создали данное предприятие. Иными словами, люди, которые владели основной долей капитала в приобретаемой организации, после продаж своих акций теряют все права после окончания процедуры поглощения.

ПРИЗНАКИ КОМПЛЕКСА СЛИЯНИЯ

ОСНОВНЫЕ

1. Одновременность тяги к слиянию и отсутствия коммуникации

Когда комплекс слияния доминирует в поле между двумя людьми, то тяга к слиянию и тенденция к дистанцированию и отсутствию общения существуют одновременно. В одно и то же время — и связь до полной слиянности и состояние разъединенности. В философии это известно как проблема «истинных противоречий».

2. Дезорганизующая природа архетипического ядра комплекса

Архетипическое ядро комплекса наводняет поле хаотической энергией, которая пугает субъекта потерей связности и идентичности.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ

1. Сепарация, крайняя тревожность и потеря энергии

Попытка отделиться от чувства физического слияния с человеком или со знакомой схемой поведения ведет к переживанию дезорганизующих, психотических энергий архетипического ядра комплекса слияния. В субъекте это создает отсутствие связности (когерентности) и радикальное снижение энергии. Это может сопровождаться сильным стыдом перед лицом неспособности иметь дело с, казалось бы, тривиальными вещами, — такими, как оплата счета, вполне по средствам, но просроченного.

2. Скрытая и чрезвычайно пассивная фантазийная жизнь

Чтобы избежать опыта встречи с дезорганизующим воздействием комплекса слияния человек прибегает к помощи пассивного фантазирования, и посвящает ему зачастую помногу часов в день. Эта насыщенная фантазийная жизнь обычно хранится в строгой тайне, и аналитику чрезвычайно сложно обнаружить ее.

3. Отсутствие пространства, препятствующее продуктивному использованию проективной идентификации

Трехмерное пространство ощущается как нестабильное или несуществующее в поле комплекса слияния; следовательно, отсутствует контейнер, который мог бы помочь различить «внутреннее» и «внешнее». Следовательно, проективная идентификация — процесс, при помощи которого воображение аналитика частично создается или индуцируется отщепленной воображаемой жизнью анализируемого, — оказывается фрагментарной или совсем не присутствует в качестве полезной модальности.

4. Нарушенное тонкое тело и использование суррогатной кожи

Посредством неординарных форм видения, чувствования или кинестетических переживаний можно ощутить, что человек с мощным комплексом слияния обладает разорванным или как-то иначе поврежденным тонким телом — контейнером внутренней жизни, существующим «между» умом и телом. «Суррогатные кожи», такие, как ненависть к самому себе, диссоциация, мышечная ригидность и пассивные фантазии формируются как защитные контейнеры против внутренних или внешних вторжений.

5. Мощные и чрезмерные формы нарциссизма

Когда комплекс слияния силен, то присутствует мощная форма нарциссизма (более примитивного, чем обычный для нарциссических расстройств и приближающийся к так называемому первичному нарциссизму). Это может принять форму «структуры мыльного пузыря», в которой анализируемый одновременно является оратором и слушателем. От человека может исходить некоторая странность, подобная той, что часто сопровождает психотические процессы.

6. Страх, гнев и обвинение

Внутри поля комплекса слияния человек может быть охвачен сильным гневом, по своей деструктивной природе сродни «дорожной ярости»1), а также крайним страхом. Взаимодействие с другими сильно ограничено обвинениями, ибо признание вины за кем-то — валюта комплекса, не допускающая возможности проживания конфликтующих точек зрения.

7. Внезапные скачки или прерывность переживания

Когда оживлен комплекс сращения, то один или оба человека могут испытывать внезапный эмоциональный скачок: эмоции, пробужденные встречей, резко скачут от момента к моменту. Это может сбивать с толку или пугать.

8. Отвращение (abjection)

Когда поле комплекса слияния сильно констеллировано, то довольно распространен страх заражения жалким, отвратительным состоянием другого (например, его или ее сумасшествием), принимающий форму безграничной идентификации с архетипом.

9. Непрожитая жизнь и унижение

Мощь комплекса слияния создает в человеке огромные пустыри непрожитого потенциала, и в результате порождает сильное чувство униженности.

10. Типичные реакции аналитика

а) аналитик стремится диссоциироваться от поля отношений, потому что присутствие в нем путает и оказывается болезненным — как ментально, так и физически. Физическая боль может быть крайне острой — давление или даже резкие боли в голове, груди или животе. Ментальное замешательство нарушает способность к созданию внутреннего порядка. Часто ментальный и физический уровни боли перекрещиваются, и их невозможно различить друг от друга;

б) аналитик чувствует себя пустым, тупым и омертвевшим к восприятию любого душевного или физического состояния. В своей немоте аналитик вдруг может почувствовать себя контролируемым или заключенным в заточение некой безличной силой, которой невозможно ответить.

в) психотические процессы в поле ведут к чувству странности; к примеру, когда аналитик говорит, даже если кажется, что его слышат и регистрируют сказанное, то услышанное часто не соответствует тому, что имелось в виду. Это изматывающее и сбивающее с толку качество взаимодействия может привести к сильным негативным реакциям аналитика.

г) аналитик стремится диагностировать своего анализируемого как нарциссического, шизоидного, обсессивно-компульсивного, диссоциативного, шизоаффективного или пограничного пациента. Однако, несмотря на возможное присутствие подобных состояний, требующих лечения, последнему препятствует множество обстоятельств, пока, наконец, сознательно не будет учитываться поле комплекса слияния. К тому же многие из так называемых «анти-терапевтических» реакций пациента в аналитическом процессе, а также другие серьезные формы сопротивления являются артефактами комплекса слияния, и могут уменьшиться или исчезнуть, как только комплекс идентифицирован.

11. Непатологическая природа комплекса слияния

Как только аналитик способен более сознательно выносить комплекс слияния и «пригибаться под» его поле, оппозиция слиянности и отдаленности может стать сознательной и превратиться в последовательный ряд состояний. Это порождает начинающееся осознание того, что в эффекте «невозможных противоположностей» присутствует, помимо патологии, нечто еще. Когда чувство присутствия хорошего контейнера внутри многомерного поля еще сильнее укрепляется, оппозиции могут мельком быть увидены вместе. И это в особой степени приоткрывает возможность более глубокого осознания того, что комплекс слияния — нечто гораздо большее, чем патология: это потенциальные врата к новой форме как эго-сознания, так и самости.

Слияние в психотерапии: единственный выход

Теперь я чувствую будто бы обязанность написать про все механизмы прерывания, выделяемые в теории гештальт-терапии хотя совершенно не собиралась, а хотела только про проекцию. Это у меня интроекция в папу: что нужно все коллекционировать и систематизировать, а иначе выйдет нехорошо и неаккуратненько.

Ну ладно. На самом деле упущено слияние, с которого все и начиналось. Упущено потому, что оно неинтересное. Я его не люблю, рассказывать про него скучно, показывать студентам демонстрационные сессии про слияние труднее всего. Потому, что нет гарантии, что повезет и будет в сессии материал, наглядно показывающий работу со слиянием, ведь слияние само по себе совершенно не наглядное. Слияние — это как раз, когда ничего и нет. Представьте теперь, как его показывать?

Слияние — это начало. Когда меня, Меня! — еще не существует. Отногенетически и символически слияние связано с самыми ранними процессами, когда мы были так малы, что не отделяли себя еще ни от матери, ни от мира. Да и по названию ясно: слияние — это какое-то такое состояние, когда нет границ. Про слияние можно прочесть очень и очень много, не люблю дублирование. Что тут самое главное для меня, как для терапевта?

Слияние связано с одиночеством, ответственностью и свободой. Это — центральный момент всей концепции. Представьте себе: на одной чаше весов Одиночество, Свобода и Ответственность, а на другой Слияние. И Слияние перевешивает

Слияние — это когда я жертвую собой ради тебя, ради того, чтобы не разлепляться с тобой. Ради иллюзии «вечной» жизни и вечной «любви». Ради возможности не решать, не быть ответственным. Ради тебя позади (и вокруг) меня, ради теплого, мягкого (а может и моркого) чего-то. Чего-то бОльшего, чем я. Ради огромного аморфного Мы. Которое было раньше меня, и с которым так не хочется расставаться.

Это примерно так: Мы будем делать это потому, что ты так хочешь; Мы не будем ничего делать потому, что ты так не хочешь; Потому, что если выяснится, что между нами есть различие, оно может означать мой уход, твой гнев и мое одиночество; А одиночество означает, что дальше уже я сам буду вынужден решать, что мне делать, куда идти, и мне самому придется нести ответственность за результат; А это страшно.

Состояние слияния — это как бы длящееся обещание самому себе, что смерти не будет. Ведь то, чего нет, не может исчезнуть. На самом деле, конечно, может, исчезают же эмбироны, решившие не продолжать. Но вряд ли они успевают ощутить экзистенциальное одиночество.

Выход из слияния возможен через признание своей отдельности, за которым молниеносно следует признание одиночества, свободы и всех остальных, недоступных до того пронзительных радостей. Утешиться здесь можно только одним способом: если одиночество — это холодно и печально, то свобода — это приятное ощущение в ступнях, опирающихся на землю. Когда слияние рассеивается, можно идти куда хочешь. Потому, что не осталось никого, кто может спасти тебя от свободы (она же смерть и ответственность, но это уже слишком для короткой заметки про неинтересное слияние

Созависимые отношения — слияние

Слияние – это состояние, когда между людьми нет психологических границ, да и физические границы смещены и нарушены.

Физиологический период слияния бывает у матери и грудного младенца, когда мать угадывает желания ребенка и живет ими, а ребенок не отличает свое тело от тела матери. Но период слияния естественным образом к 1,5 годам переходит в период отделения, и ребенок постепенно становится все более и более самостоятельным, пока совсем не отделяется от родителей годам к 20 (ну, или по крайней мере так пишут в книжках).

Еще один вариант слияния, совсем нездоровый – это созависимые отношения , когда в связь вступают два взрослых по паспорту, но очень не взрослых внутри человека, которые в свое время не прошли период отделения и воспринимают друг друга как дети родителей или как родители детей. В таких парах часто бывает, что один не может жить без другого, контролирует и боится потерять. В созависимых отношениях есть запрет на выражение своих чувств, особенно злости и стыда. Невозможно заявить о каких-то отдельных от «коллектива» желаниях. Все отвечают за всех и никто за себя. О желаниях не говорят прямо, и нужно догадываться. Один может нести всю ответственность, а другой быть совершенно безответственным, и так далее. Распространенный вид созависимых отношений – это алкоголик и жена алкоголика. Он хороший, если бы не пил и мог контролировать себя, а она сердитая, контролирующая все на свете и несущая ответственность за него, себя, работу и детей и еще много за что.

В таких отношениях, когда нет обострения или желания совпадают, бывают приятные моменты. Но чаще возникает много сильных чувств, кризисов и боли.Все это в народе принимают за «большую любовь» и «сложную судьбу». И считается, что между созависимыми людьми много близости, раз так много разных страстей и драм. Но на самом деле близости в созависимых отношениях нет . Есть душевные раны, боль, слияние и весьма смутное ощущение себя с преувеличением значимости другого. Есть использование, манипуляции, страх потери, ужас перед возможным одиночеством и неосознанность. Но близости нет, потому что нет четкой границы .

Еще один физиологический вариант слияния, который люди принимают за близость – это влюбленность . О ней много сказано, написано и спето. В период влюбленности кажется, что ты нашел того единственного, кто, наконец, понимает тебя и разделяет твои интересы полностью. Того, с кем хочешь быть вместе всегда-всегда и делить все, что есть в жизни. Засыпать и просыпаться вместе каждый день и все такое прочее. Однако, влюбленность обусловлена изменившимся гормональным фоном, который успокаивается примерно через 1,5 года, и тогда может наступить разочарование и выход из слияния с разными последствиями.

Первый – это расставание после осознания, что другой челочек совершенно не такой как ты, и не такой как ты себе фантазировал и ты не готов его принять. Если эта фантазия сильно расходится с реальностью, то разрыв неизбежен. Второй вариант – это знакомство заново с тем человеком, в которого был влюблен, и вот тут уже возможна человеческая близость .

Отношения: Слияние и Разделение

Мастерская

ОТНОШЕНИЯ: СЛИЯНИЕ И РАЗДЕЛЕНИЕ

Невозможно достичь более высокого уровня отношений с Другим, чем уровень отношений с самим собой.

В прошлый раз, говоря о власти проекций в отношениях, мы увидели, что наши отношения страдают из-за тех стратегий и сценариев, которые сформировались в течение нашей индивидуальной истории и которые мы проецируем на Другого. Как бы мы ни были чувствительны друг к другу, поведение возлюбленного спровоцирует гнев или горе, которые с детства живут в нас. Требуется работа, чтобы не потеряться в проекции и помнить, что ситуация только открывает рану, чтобы мы могли ее исцелить. А нам хочется наказать другого за провоцирование этой тревожности разделения.

Продолжая тему зависимости и свободы в отношениях, нельзя пройти мимо экзистенциальных страхов, с которыми сталкивается каждый, когда выбирает быть вместе с другим. Мы все

— с одной стороны, хотим отделиться и найти свою уникальную, оригинальную сущность.

— с другой – стремимся к любви и жаждем раствориться, возвратиться в состояние открытости, из которого мы пришли. Второе толкает нас на поиск другого и создание близости.

Но близость ставит нас лицом к лицу с ужасающими страхами утраты себя в другом и отвержения, или, другими словами, – разделения и поглощения. Преодоление этих страхов – один из главных вызовов и наград истинной близости.

Как научиться танцу слияния и разделения – быть рядом, когда нужно, и немного отходить назад, когда пространства становится слишком мало для двоих? Как дать себе и другому свободу и уважение, которого мы отчаянно хотим? Как дать другому любовь и необходимое пространство, не предав себя? Как заботиться, не превращаясь в контролера и позволять другому проявлять заботу, оставаясь целостным и самодостаточным?

Страх разделения: «Я» и «Не-Я»

Страхи разделения всплывают в близких отношениях в форме «Я» и «Не-Я» (Другой). На ранней фазе отношений мы остаемся во власти иллюзии «Я». Под этим подразумевается, что мы верим, что я и партнер – это одно и то же. Мы одинаково видим и чувствуем. У нас одинаковые взгляды на самое важное. Может быть, это чувство усиливается общностью жизненных целей, тем, что мы разделяем религию, политические убеждения, у нас один гуру, или даже тем, что нам нравятся одни и те же фильмы, и так далее. Но со временем поддерживать эту иллюзию становится все труднее. Некоторые вещи нам показывают, что другой не настолько «Я», как мы думали. Тогда приходит болезненное чувство, что между нами меньше душевного сходства, чем казалось. И если мы не сможем принять аспекты «Не-Я», может прийти страх, что мы совершили большую ошибку.

Мы все ищем свою вторую половинку, Доброго Волшебника, который всегда и во всех ситуациях будет рядом с нами. Но еще никому не было дано его найти. И даже если бы мы смогли найти того, кому удалось бы облегчить наше бремя, мы оказались бы крепко привязаны к очень регрессивным отношениям, для которых характерны жесткие правила (роли), инфантилизм и застой в развитии. Когда один из партнеров испытывает крайнюю потребность в другом, а другой испытывает потребность в том, чтобы быть ему нужным, формируется созависимость — состояние, в котором каждый из партнеров эмоционально ограничен, остановился в своем индивидуальном развитии и испытывает психологически наивную фантазию, что о каждом из них обязательно позаботится Другой. Добро пожаловать на «островок невротичного счастья!» — так назвал созависимость один из пациентов Карла Юнга.

Но наступит время, когда Другой созреет до того, что станет возмущаться происходящим, даже если он (или она) в свое время добровольно и молчаливо на это согласились. Это возмущение проникнет в отношения и обязательно их испортит. «Почему ты ничего не делаешь, чтобы я почувствовал себя хорошо? — спрашиваем мы, как правило, бессознательно, а иногда прямо и откровенно. — Почему ты не удовлетворяешь мои потребности?» Перед нами теперь сидит Другой, который вызывает у нас фрустрацию и ощущение неприязни, а совсем не тот Другой, на которого мы рассчитывали. Это нас возмущает. И тогда мы ощущаем, что нас предали, обманули, разочаровали.

Люди давно изобрели способы избежать чувствования «Не-Я»:

1) Просто удерживать отношения неглубокими. Каждый из партнеров в паре уходит в собственную отдельную жизнь, и им уже не приходится сталкиваться с этой болью. Когда они оказываются вместе, это, скорее, быт, чем глубокая общность. Даже сексуальность становится средством избежания глубокого соприкосновения. Но выбирать поверхностные связи для удовлетворения базовых потребностей – все равно что плавать на мелководье, в «лягушатнике». Цена такой «свободы» – одиночество, отказ от развития и познания себя через другого.

2) Сфокусироваться на попытках изменить другого.

3) Менять партнеров, сохраняя иллюзию, что однажды найдем правильного человека, с которым не будет никаких чувств «Не-Я».

Но этого не может произойти. Опыт «Не-Я» неизбежен. Он выносит на поверхность рану разделения, и нам приходится с ней столкнуться. В конце концов мы признаем, что в каких-то глубоких и значительных вещах мы разные. И что мы не всегда можем взаимодействовать или быть в соприкосновении.

Где же выход?

— Принять «Не-Я». Это важный процесс становления зрелости, подводящий нас к принятию собственного одиночества. Близкие отношения часто приводят нас к первым и грубым столкновениям с одиночеством. Чем глубже наша близость с кем-то, тем больнее могут быть чувства «Не-Я», потому что они идут бок о бок с мгновениями глубокого слияния.

— Осознавать незащищенность, уязвимость, признавать различия, но все же удерживать сердце открытым.

— Разобраться с тем, кто же на самом деле «Я»!!!

Так, Другой поднимает из прошлого наши неисцеленные раны, активизируя защиты, страхи, обиды и разочарования. Становясь более осознанными в отношении собственных проекций, мы приходим к тому, чтобы по-родительски заботиться о своем Внутреннем Ребенке. Мы начинаем принимать ответственность за свои потребности, вместо того чтобы бессознательно ожидать от другого их удовлетворения.

Страх слияния

Страх слияния может быть ужасающим. Под ним находится страх потерять себя. Отталкивание близости из страха попасть под контроль, подвергнуться манипуляциям или быть подавленным партнером. Многие пытаются справиться с этим страхом путем постоянной изоляции, живя в иллюзии ложной самодостаточности и никогда на самом деле не открываясь.

Танец слияния и разделения

Научиться танцу слияния и разделения – значит перейти на гораздо более высокий уровень. В этой точке каждый из партнеров признает, что несет глубокие раны слияния и разделения, которые нужно проработать, и помогает в этом другому.

Есть несколько основных причин, по которым этот танец становится трудным.

1. Во-первых, у нас может быть разный темп. Один уже хочет танцевать к разделению, а другой – все еще к слиянию. Когда так происходит, Внутренний Ребенок может быть ранен. Выходят на поверхность раны брошенности, страхи быть непонятыми и лишенными уважения, боязнь остаться без поддержки и любви. Человек, который хочет разделения, чувствует себя стиснутым и ограничиваемым, а тот, кто хочет слияния, чувствует себя брошенным.

2. Другая трудность состоит в том, что оба партнера не хотят или, напротив, дают себе разрешение быть тотальными в слиянии и разделении. Танец не течет, если мы не решительны в обоих ситуациях – найти храбрость, чтобы быть одному, когда мы в этом нуждаемся, и храбрость глубоко делиться, когда мы вместе.

Это создает спутанную, пасмурную энергию. Например, в одном из партнеров просыпается чувство вины, когда он хочет побыть один. Это посылает другому вибрацию, вызывающую замешательство, потому что он/она чувствует, что первый не дает себе пространства, в котором нуждается, и начинает недоумевать, чего же на самом деле он хочет. С другой стороны, если первый не признает действительным это пространство одиночества и не позволяет ему быть, то наполняется тайной обидой и не присутствует, когда находится с партнером вместе, только создавая еще больше пасмурности.

3. Еще одна область, в которой нам необходимы любовь и чувствительность, – то, как мы разделяемся, расставаясь. Нашему Ребенку больно, если другой резко или необъяснимо прерывает контакт. Для Ребенка это насильственно. Нам всем нужно пространство и время, чтобы быть в одиночестве, быть творческими, «перезарядиться», снова найти себя. Когда возникает такая потребность, мы должны это сделать. Но то, КАК мы это делаем, по-настоящему важно. Если мы можем оставаться чувствительными к другому, когда отступаем или удаляемся в свое пространство, то не разжигаем рану брошенности (или, по крайней мере, не до такой степени). Если отделяться изящно, и взаимодействие остается открытым, то менее вероятно, что в нас всплывет паника, мы все равно остаемся соединенными.

См.: Томас Троуб «Лицом к лицу со страхом. Путеводитель на пути к близости» (https://www.koob.ru/krishnananda/)

Слияние и разделение – путешествие в любовь и одиночество

«Равновесие между разделением и слиянием — это как союз любви и медитации. Медитация содержит мужественное качество молчания и одиночества, а любовь – женственное качество слияния и единения. Стремление к медитации исходит из жажды отделиться и найти свою уникальную, оригинальную сущность. Стремление к любви исходит из жажды раствориться, возвратиться в состояние открытости, из которого мы пришли» (Томас Троуб).

На самом низшем уровне, на уровне драмы антизависимого и зависимого, мы все еще пойманы в ловушку непонимания и проекций. На более высоком уровне наше совместное путешествие становится путешествием двух друзей на пути к истине, помогающих друг другу всеми силами и опытом прийти к одиночеству и слиянию, научиться делиться болью и страхами, связанными с каждым из них. На самом высоком уровне мы интегрируем части, которые ранее не признавали своими и отвергали, и можем открываться в равной мере обоим процессам, по мере того, как они приходят.

В моем понимании любовь между двумя людьми может состояться только тогда, когда каждый из них превратился в духовно зрелую личность, и по-настоящему глубокой и красивой она может быть только в том случае, когда в отношения идут из свободы.

1. Любовь — это свобода, но не та свобода, которая не признает обязательств. Любовь — это ответственность, обязательства, которые добровольно соблюдаешь ты сам, и свобода выбора, которую даешь другому человеку. Важно, чтобы наша любовь не становилась удушьем для близких людей. Соблюдать обязательства перед родным человеком, но при этом давать ему свободно дышать.

Никто никому не принадлежит! Партнер не является нашей собственностью. Он — человек, душа, которая решила пройти путь вместе с нами для того, чтобы вместе мы могли расти. Не всегда легко отпустить на свободу того, кого любишь, но другого пути нет. Жизненная мудрость говорит нам: чем больше свободы мы даем другому, тем ближе он к нам.

2. Любить — это быть рядом, когда нужно, и немного отходить назад, когда пространства становится слишком мало для двоих. «Когда встречаются две опустошенные души, они уже сразу друг другу надоели, их отношения обречены» (Джигме Ринпоче).

Партнеры в таких близких отношениях то сближаются, то отдаляются друг от друга во время своего танца, они не всегда психологически находятся вместе и по-прежнему могут ссориться и спорить друг с другом, но делают это беспристрастно и с уважением к потребностям и чувствам друг друга. Это становится возможным благодаря доверительности и сознательности.

3. Отношения из Свободы и Любви — это фундаментальная безопасность. Когда два человека учатся быть самостоятельными, цельными, автономными людьми, им больше не нужно защищаться друг от друга, контролировать (себя и партнера) и манипулировать. Любовь означает, что рядом с тобой человек может быть настоящим. Ему разрешено быть слабым, разрешено сомневаться, разрешено быть некрасивым, разрешено болеть, разрешено совершать ошибки. Любить человека больше, чем те действия, которые он совершает. Быть тем, про которого знают, что он никогда не предаст. Мы любим и любим просто так, ни за что, потому что не можем не любить. Любим из изобилия, а не страха и недостаточности. Любим не чтобы обдалать, а чтобы дарить, отдавать то, что переполняет нас.

«Незрелые люди, влюбляясь, уничтожают свободу друг друга, создают зависимость, строят тюрьму. Зрелые люди в любви помогают друг другу быть свободными; они помогают друг другу уничтожить любые зависимости. Когда любовь живет в зависимости, появляется уродство. А когда любовь течёт вместе со свободой, появляется красота» (Ошo).

Стоит скрыть хоть какую-то часть себя – и нет уже близости в отношениях. Нужно полное доверие, тотальная открытость, уязвимость – только так получают ключи от дверей (Ошо)

Алгоритм работы

Упражнение 1. Слияние

Притворитесь, что ваш любимый человек сидит напротив и хочет приблизиться, подойти ближе. Смотрите, что приходит в ответ на следующие утверждения.

1. Если я впущу тебя вовнутрь, ты…

2. Если я покажу тебе, кто я такой, ты…

Упражнение 2. Разделение

Исследуя другую полярность, спросите себя, каковы ваши страхи разделения? Осознайте, как вы чувствуете себя когда вы отделяетесь (отдаляетесь), и когда от вас отделяются.

Разделение может принять две формы. Иногда, разделяясь, мы синхронизированы друг с другом и оба хотим пространства. В другой момент один из нас хочет разделения, другой – нет. И эти опыты ощущаются очень по-разному.

Отвечая на вопросы, снова представьте себе, что сидите напротив любовного партнера, но осознавайте также, что исследование может быть применимо к кому угодно в вашей жизни.

1. Можете ли вы определить, когда вам хочется отделиться и уделить немного пространства самому себе?

2. Когда вы хотите пространства и одиночества, следуете ли вы этой энергии, или связываете себя чувствами ответственности и вины?

3. Что вы ищете, когда отступаете на некоторое эмоциональное или физическое расстояние?

4. Находите ли вы, что, даже когда вы вместе с кем– то, то всегда поддерживаете дистанцию, или бывают времена, когда вы действительно позволяете слияние?

5. При расставании говорите ли вы что-нибудь или просто уходите?

6. Что в вас возникает, когда любовный партнер отстраняется от вас, ничего не говоря?

7. Меняется ли что-нибудь, если вы чувствуете, что он или она отсутствует физически, но все же соединен(а) эмоционально?

Елена Кириченко

Добавить комментарий

Слияние с мамой. Как оно неправильно Слияние с матерью

Посмотрите (мысленно) на погребение значимого человека, главы сильного рода, в какой-нибудь древности. Вы увидите, например, костер, на который вместе с телом покойного возлагаются ценные для него (и для оставшихся в живых) предметы, а часто и некоторые люди – его жена, рабы, пленники.

Для чего древние долгими тысячелетиями сжигали и закапывали столько добра (до сих пор гробокопателям хватает)? Чтобы обеспечить себе хорошие взаимоотношения с миром духов. Они хотели, чтобы ушедший человек не держал зла на оставшихся (а уверенным в этом можно быть только если человек ушел осознанно по собственному желанию – причем это не самоубийство – а таких всегда, вероятно, было мало; ушедшие же с той или иной долей насилия всегда опасны).

И поэтому они старались «обнулить» счет ушедшего, воздать ему, оплатить его долги, чтобы он правда ушел, а не затесался среди живущих и не мешал бы им жить. Итак: жены, рабы и драгоценности в гробнице – это старания «обнулить счет», чтобы ушедший правда ушел. (А уже когда он правда уходит в мир мертвых, он может по родственной любви благодетельствовать живым, но это другая история.)