Как избавиться от чувства мести и жить счастливо

Для кого месть сладка

Подруга рассказала, как стала жертвой неудачного знакомства. Прогулялась пару раз с молодым человеком по парку и решила больше не поддерживать с ним общение. Как можно мягче сформулировала отказ. В ответ услышала, что она дворовая девка. А потом телефон девушки вдруг стали атаковать неизвестные мужчины. Расследование показало, что обиженный поклонник разместил на сайте знакомств анкету с ее фотографией и представил особой легкого поведения. В чем логика мстителя? Чего он добивался? Можно ли было избежать неприятных последствий?

Обратимся к геометрии бессознательного, чтобы понять, почему мстят. Спусковой крючок для мести — обида. И далеко не у всех он встроен в механизм психики. Склонность к обидам — врожденное качество. Желание воздать по заслугам обидчику возникает только у людей с анальным вектором. Предрасполагает к такой реакции устройство психики, сотканной как бы из прямых линий. Такие люди неосознанно стремятся разделить все поровну и страдают, когда этот принцип нарушается. Обида — это ощущение, что недодали нечто важное, на что рассчитывал. Ощущение неравного распределения. Оно перегибает ребра «психического квадрата», психологически это воспринимается как сильнейший дискомфорт.

В этом и есть причина мести мужчин и женщин. Обиду они ощущают как внутренний перекос, который всеми силами стремятся выправить. Ведь если криво висящую картину или неровно выложенные на столе тетрадки можно передвинуть легким движением руки, то с перекошенной душой все гораздо сложнее.

Месть способна хотя бы ненадолго компенсировать тяжесть состояния. Она олицетворяет собой торжество ровных линий: обидчик получил столько же боли, сколько и я. Мы страдали поровну! Это приносит облегчение.

Однако зачем человеку месть девушке, которая ничего не обещала? В чем она провинилась?

Чаще всего в таких случаях в мужчине говорит обида на женщин, которая берет начало либо с первых отношений, либо с обиды на мать. Даже если сам мужчина себе в этом не признается.

Головой человек может прекрасно понимать, что месть неконструктивна и даже перебирать в уме мысли о прощении. Но сердцу не прикажешь. Точнее, бессознательному. Желание мстить — неконтролируемая психическая реакция. До тех пор, пока не осознана ее причина.

Врожденный способ восприятия мира людей с анальным вектором в разделении на чистое и грязное. Женщин они воспринимают по такому же принципу. Девушки в их глазах либо непорочные, либо распутные. Получив один раз болезненный опыт, мужчина делает вывод обо всех женщинах. Если одна бросила, то все распутные. Это ловушка систематизирующего мышления в анальном векторе. Ну а если с мамой отношения не сложились, то перекос возникает на всю жизнь.

Что запускает желание мстить

Дети с анальным вектором зависимы от одобрения мамы. Они послушны и готовы с усердием выполнять ее поручения. Врожденный темп людей с такой психикой — обстоятельный, неспешный.

Если мать критикует ребенка или равнодушна к его достижениям, то в психическом создаются условия для формирования обиды. «Ребра квадрата» может перекосить и от чрезмерной суетливости мамы. Когда она поторапливает и перебивает малыша с анальным вектором, сбивая его природный неторопливый темп, у него возникает стресс, который вовсе не способствует благоприятному развитию психики. Если такие эпизоды регулярно повторяются в жизни мальчика с анальным вектором, обида на мать может закрепиться. Тогда в будущем он будет проецировать ее на всех женщин без исключения. Малейшее прикосновение к старой душевной ране разбередит давнюю обиду и желание отомстить.

Однако это не означает, что каждый мужчина с анальным вектором будет мстить. Обида — несбалансированное состояние психики. При благоприятном развитии событий люди с таким психотипом самые порядочные и надежные. Когда они реализованы в социальной и сексуальной сфере, их природные ресурсы выхолащиваются в использовании по назначению. В каком-то смысле на обиды не остается сил. Предпосылки для негативных состояний создаются при недостатке уважения в коллективе и неудовлетворительной личной жизни. Когда нет наслаждения от реализации в социуме, тогда самое большее наслаждение человеку остается от выравнивания «квадрата» — мести обидчику. Это, скорее, временное облегчение от страданий, и длительного удовлетворения оно не приносит. Неполадки в психике все равно дадут о себе знать и потребуют починки.

Что может вызвать желание мести у мужчины или женщины?

Мужчина может ожидать от новой знакомой желания создать семью и проводить большую часть времени у плиты. Но ее психические качества могут вызывать совершенно другие устремления. Например, к карьерному росту и частой смене обстановки. Такие конфликты — обычное дело в жизни мужчин с анальным вектором, так как природное влечение они испытывают к женщинам с кожным вектором, полностью противоположным им по свойствам. Супруг может считать, что вторая половина действует назло, даже если жена и не думала причинять ему страдания. Неоправдавшиеся ожидания подпитывают обиду.

Но это не означает, что он при малейшей обиде начнет мстить. Природная инертность делает людей с анальным вектором несклонными к решительным действиям. Они могут терпеть десятилетиями, пока какое-то событие не свернет ровные линии его психики в бараний рог.

За что обычно мстят? Самый страшный удар для любого человека тот, что попирает его ценности. Для человека с анальным вектором это семья, дети, преданность, целомудрие, искренность и чистота во всех смыслах. За супружескую измену мужчина с анальным вектором способен на насилие, также может забрать у жены ребенка.

За что обычно мстят женщины с анальным вектором? Список причин мало чем отличается от мужского. Например, за супружескую измену. В этом случае женщина с анальным вектором может пойти даже на то, чего бы никогда не совершила в хорошем состоянии. Самая верная от природы жена может изменить мужу с его лучшим другом. Так она бессознательно хочет причинить ему ту же боль, что испытала она.

Человек склонен оценивать поступки людей через призму своих ценностей. Так, люди с анальным вектором порой приписывают желание мстить тем, кто даже не помышляет о возмездии. К примеру, жена разоблачила измену мужа, после чего он оставил ее с ребенком и долгами. Супруга с анальным вектором через себя может расценить такое поведение как месть, хотя на поверку мотивы ее мужа могут оказаться совершенно иными. Скажем, поступить наиболее выгодным для себя образом, что свойственно людям с кожным вектором.

В книге «Частные визиты» рассматриваются наиболее сложные ситуации, которые не так уж часто встречаются в психотерапевтической и в консультативной практике. Автор описывает современные методические подходы к психопатологии и терапевтические техники работы с пациентами, предъявляющими внутриличностные и межличностные проблемы или страдающими теми или иными психическими расстройствами

Часть 1. Месть и ненависть в терапевтическом процессе

Введение

Около года назад мною было получено неподписанное электронное письмо (что достаточно типично для обращений с личными проблемами), автор которого спрашивал — может ли психотерапия помочь в преодолении желания отомстить обидчику? При этом отмечалось, что речь идет о близком человеке, который принес свои извинения, и они даже были приняты. Но желание отомстить — все равно осталось.

Автору письма было предложено встретиться. И на этом наша переписка закончилась. Учитывая, что такие проблемы не единичны, а также то, что у одних людей существуют предельно идеализированные представления о каком-то магическом действии психотерапии, а у других — убежденность в ее полной бесполезности, хочу предложить для рассмотрения несколько давних случаев, существенно изменив исходные данные и, соответственно, — возможность идентификации своих бывших пациентов. То, что объединяет эти случаи и изложено без какой-либо коррекции, — это неизбывное желание мести.

Эти случаи уже были неоднократно опубликованы в профессиональных изданиях, но думаю, что ознакомление с ними будет полезным и для широкой аудитории, потому что никому еще не удавалось прожить без психических травм. Более того, как свидетельствует терапевтический опыт, — жизнь исходно травматична.

Преданный друг

Пациент за несколько лет («перестроечного периода») вместе с другом детства создал солидный бизнес, точнее — ряд очень эффективных коммерческих структур. И на этом этапе друг «кинул» его, оставив практически ни с чем. Обратился по поводу депрессии от понесенных моральных и материальных утрат.

На протяжении нескольких лет пациент вербализует на планы все более и более изощренной мести — от поджога автомобиля бывшего друга до идей украсть его ребенка или физически устранить бывшего компаньона. На вопрос: «А что это даст?» — реагирует адекватно: «Ничего не даст. Только злобу вымещу и пойду в тюрьму». Постепенно тема мести в материале пациента истощается, и появляются планы превзойти обидчика экономически и наказать его таким образом.

Через пять лет эта задача оказывается близкой к выполнению, и в этот же период бывший друг решает как бы «вернуть долг» и предлагает передать пациенту в собственность одну из (ранее общих) коммерческих структур. Чтобы прояснить мотив, добавлю: предлагает передать эту структуру моему пациенту и в равной доле своей бывшей жене, которую этот друг недавно оставил, и которая ничего не смыслит в бизнесе. После некоторых колебаний пациент принимает это предложение, а затем вступает еще и в кратковременные любовные отношения с бывшей супругой бывшего друга, хотя и сознает, что это— не более чем еще один вариант удовлетворения чувства мести. Потом были фантазии о вступлении с нею в брак и усыновлении ребенка — ее и бывшего друга (что пациент уже практически самостоятельно интерпретировал как аналогию своего предшествующего желания — «украсть ребенка»). К счастью (это не мое заключение, а пациента), эти фантазии не были реализованы, и через некоторое время он женился на другой и полностью восстановил свое положение в бизнесе.

Через девять лет терапии (последние три года мы встречались не чаще одного раза в неделю) пациент признал, что она была его единственной «отдушиной» и спасла его от параноидального стремления к мести и реализации катастрофических решений.

После окончания терапии прошло уже более тринадцати лет. Иногда, раз в 3–4 года, он мне звонит— просто поговорить.

Главное — он счастлив, и у него подрастают собственные дети. Безусловно, меня это также радует; мне только искренне жаль, что этот удивительно добросердечный и талантливый человек покинул Россию и теперь живет за границей.

Как-то в конце нашей совместной работы он назвал ее «долгими похоронами дружбы», обозначив себя «близким родственником покойного», а меня «санитаром хосписа». Должен признать, это не худший вариант обозначения той роли, которую мне приходилось играть при моих пациентах.

* * *

Существует несколько хорошо известных специалистам психических феноменов. Не буду объяснять их механизмы, а только упомяну об их содержании.

Человек, испытывающий эмоциональный дискомфорт (по той или иной причине), далеко не всегда замечает ухудшение памяти (до 40 %), снижение своего интеллектуального потенциала (до 50 %) и замедление скорости двигательных реакций (до 30–40 %). Поэтому, пребывая в подавленном или озабоченном состоянии, такие люди (с точки зрения психиатрии — совершенно здоровые) гораздо чаще попадают в различные неприятные ситуации, становятся причиной аварий на транспорте и на производстве (в том числе— высокотехнологичном и энергоемком), принимают не вполне адекватные решения и т. д. Естественно, они пытаются преодолеть свой психический дискомфорт, тысячекратно обдумывая, как от него избавиться и какое решение принять. Но в большинстве случаев это не приводит к желаемым результатам, разве что формируется предрасположенность к «мысленной жвачке» и к застреванию на травмирующей ситуации, когда психика начинает травмировать саму себя.

Для преодоления такой ситуации всегда нужен Другой. Попытки самостоятельного осмысления, как уже было отмечено, во многих случаях оказываются малопродуктивными. Качественно иные психические механизмы включаются при проговаривании создавшегося положения и его эмоционального содержания в присутствии Другого. Только в этом случае происходит то, что в психотерапии обозначается термином «вербальное отторжение», то есть— перевод травмирующего личность психического содержания из внутреннего состояния во внешнее событие и его отреагирование (с помощью речи). При этом требуется не любой другой, а значимый Другой. Некоторые пытаются использовать для этого своих близких или просто друзей. Но это редко помогает, так как для реального разрешения той или иной проблемы этот Другой должен быть вообще не вовлечен в анализируемую ситуацию и находиться за пределами повседневной жизни нуждающегося в помощи. Ну, и кроме того, он должен обладать соответствующими знаниями о функционировании психики и навыками работы по преодолению кризисных ситуаций, включая бережное отношение к внутренним переживаниям (которые нередко имеют самостоятельную ценность), чтобы еще в процессе первых встреч стать значимым Другим.

Отвергнутая жена

Муж пациентки, в которого она влюблена с юности, относится к ней достаточно тепло и заботливо, но уже на протяжении нескольких лет отказывает ей в сексуальной близости под самыми различными предлогами (усталость, нездоровье, истощение, возможно — импотенция). Через некоторое время пациентка узнает о том, что у него есть любовница, и даже не одна. В процессе сессий она многократно рассказывает о навязчивой фантазии, как ее муж попадет в аварию, после которой он будет прикован к постели и наконец поймет, что ее любовь — это единственное ценное, что было в его жизни.

Я замечаю, что, в общем-то, — она рисует довольно мрачную картину своего будущего: парализованный муж, горшки-бинты, никакого секса, вообще никакой заботы и внимания со стороны мужа, да и лишение большей части семейного бюджета. И затем добавляю: «Почему бы в ваших фантазиях не развестись с ним или, например, не дать ему погибнуть в той же аварии?». — Пациентка тут же отвечает, что это никак не входит в ее планы: «Я хочу, чтобы он страдал, и долго!». — Мое высказывание о том, что таким образом она наказывает скорее себя, чем его, встречается полным приятием: «Ну и пусть». Чувство мести оказывается таким же ненасыщаемым, как и любовь.

Самым трудным было восстановление ее самооценки и веры в свою сексуальную привлекательность, которая, по моим представлениям, не подлежала сомнению. Объективно она была чрезвычайно эффектной женщиной, но чувствовала и вела себя с неуверенностью неважно сложенной дурнушки.

Позволю себе маленькое отступление. Самооценка — это очень важный психологический феномен, который формируется в раннем детстве и преимущественно — на основе родительских отношений к ребенку. В последующем ни внешние данные, ни интеллектуальная или творческая одаренность, или даже всеми признаваемые социальные и материальные достижения существенного влияния на нее не оказывают. С этой точки зрения низкая самооценка может оказаться социально весьма приемлемым качеством (точнее — удобным для ближайшего окружения). Она может длительно побуждать личность все к новым и новым достижениям, с одной спецификой— они не приносят ей ощущения счастья.

Коррекция самооценки — это всегда достаточно сложная и трудоемкая терапевтическая задача, так как ее формирование относится к раннему детству и чрезвычайно глубоким личностным образованиям, имеющим —, помимо социальной, еще и генетическую обусловленность.

Вернемся к анализируемому случаю отвергнутой жены. Моментов, которые можно было бы оценивать как переломные, в процессе терапии было много. Приведу только один. Однажды она пришла на сессию в приподнятом настроении, что случалось не часто. Мне не понадобилось задавать никаких вопросов, чтобы уточнить причину. Пациентка сразу сообщила, что вчера была на дне рождения у подруги — чистый «девичник». Там прозвучал один тост: «Пусть плачут все, кому мы не достались, пусть сдохнут все, кто нас не захотел!». Она произнесла это с заметным подъемом, и затем повторила еще раз.

Я значительно старше ее, и не раз слышал этот тост, поэтому начал думать еще до завершения всей фразы моей пациентки (которая ее явно «смаковала»). Главным в начале этой сессии было вовсе не приподнятое настроение пациентки, а совсем другое — ее агрессия впервые, вместо типичной для нее мазохистической направленности (на себя), обращалась вовне, на объект ее привязанности: «Пусть сдохнет!». У меня было всего 2–3 секунды, чтобы осмыслить это и принять решение: просто продолжать слушать пациентку, не перебивая, или — (рискуя «идентифицироваться» с ее мужем) перевести обсуждаемую ситуацию из «там и тогда» в «здесь и сейчас». Было принято второе решение и задан вопрос: «Меня это тоже касается?». — Пациентка вначале не поняла (или сделала вид, что не поняла) мой вопрос.».. В каком смысле?» — спросила она. Я промолчал. Немного подумав, она согласно кивнула, но (с некоторой задержкой) сказала нечто иное: «Ну, вы… — терапевт…». — «А это какой-то особый пол?» — спросил я… Было чрезвычайно важно постараться сделать так, чтобы ее (ранее направленная на себя) агрессия, которая наконец нашла какой-то более адекватный выход, не проецировалась на всех мужчин, и в процессе последующего обсуждения эта задача была решена.

Мы всегда обращаем внимание, когда вербальный ответ и его невербальный фон не совпадают (в данном случае кивок— в знак полного согласия, и определенная неуверенность в вербальном варианте реакции на мой вопрос).

В этот день практически вся наша встреча прошла в обсуждении ее внешних данных, с проекцией на «тех, кто нас не захотел». Естественно, я ни в коей мере не сексуализировал свои фразы и свое отношение к ней. Тем не менее пациентке была дана адекватная «обратная связь», в частности— ее самооценке и ее униженному (неоднократно звучавшему, преимущественно — в косвенной форме) запросу о её сексуальной привлекательности. При этом — со стороны значимого для нее мужчины, каковым мне уже удалось стать. Но это далеко не сразу сказалось на ее навязчивых фантазиях о «парализованном» муже.

Этот случай предоставляет мне еще одну возможность для дополнительных комментариев. — Когда возникает ненависть к объекту привязанности (любимому человеку), формируется специфическое «расщепление» личности. Эта тяжелая форма нарушения функционирования психики хорошо известна в психиатрии, но в подобных случаях она менее заметна и проявляется в «стертом» варианте. Постараюсь пояснить это в наиболее простой форме. Одна часть личности продолжает любить, а другая — начинает ненавидеть, при этом — не только бесконечно дорогой и одновременно ненавистный объект, но и любящую часть собственной личности. Более того, она испытывает особое чувство удовольствия от постоянных оскорблений и унижений этой части своего Я (самой себя). В данном случае такое «расщепление» легко обнаруживалось по фразам типа: «Я себе все время говорю: «Ты — дура! Дура последняя! Идиотка! Другая бы уже давно развелась!» — но… я же люблю его». — Главный вывод из этого внутреннего «диалога» (между ней и ней же), который должен сделать терапевт, — у пациентки нарушена целостность личности, а это сказывается на функционировании психики точно так же, как нарушение целостности тела, и отчасти сопоставимо с ситуациями, когда человек сам себе наносит физические повреждения.

Когда появляется подобный феномен, в течение какого-то периода времени терапевту приходится работать как бы с двумя разными личностями и мгновенно опознавать — с которой из них он разговаривает в тот или иной момент каждой сессии. Следующей существенной задачей терапии является восстановление целостности личности, а затем постепенный переход от навязчивого повторения программ саморазрушения к программам позитивной ориентации — преодоления проблемы.

У меня есть твердая убежденность, что и проблема, и способ ее разрешения практически всегда принадлежат именно той личности, которая ее предъявляет. Только она не может его найти самостоятельно. В моем личном «арсенале» может быть десяток способов решения, а пациенту подойдет только одиннадцатый — свой. Поэтому я никогда не даю советов своим пациентам, а просто помогаю им искать.

Снова возвращаемся к случаю моей пациентки. Со временем мне все-таки удается уговорить ее попробовать расширить варианты ее фантазий и стратегий преодоления сложившейся ситуации (повторю еще раз: варианты фантазий, то есть — вербальных проектов ее будущего, которое, безусловно, пугало ее). Через какой-то период таких обсуждений она приходит и сразу заявляет: «Ну вот, я завела любовника, как вы и хотели!». Я спрашиваю: «Я когда-нибудь говорил об этом?» — «Нет, — отвечает она, — не говорили. Но я чувствовала, что вы этого хотите».

Честно говоря, я не думал об этом и, зная о типичных ситуациях «полуухода» супругов с последующим возвращением в семью, больше рассчитывал на такой (примирительный) вариант. Но я также понимал ее потребность в проекции вины вовне (в данном случае — на меня) и на этом этапе не стал исследовать проблему. В последующем она ушла к своему любовнику, оставив дочь-подростка с весьма тяжелым характером (как результат супружеских проблем родителей) на попечение мужа. Месть все- таки состоялась.

* * *

Терапия этого случая была почти вдвое короче предыдущего и длилась всего 4 года. Кто-то спросит — почему так долго? На это есть множество объективных причин, хорошо известных специалистам. Здесь уместно привести только одну. Еще Фрейд назвал психотерапию «доращиванием пациента», и если учитывать «психологический возраст» той проблемы, с которой пришла моя пациентка, — ее эмоциональный возраст «застыл» (не буду называть причины) на отметке примерно в 6–7 лет, хотя на самом деле ей было слегка за 30. В этот же период раннего детства ее установки в отношении объектов привязанности приобрели мазохистическую окраску. Таким образом, ее «доращивание» еще на 25 лет, чтобы ликвидировать разрыв между ее биологическим, социальным и эмоциональным возрастом, длилось всего каких-то 4 года.

Каждый раз, когда пациенты спрашивают меня: «А сколько понадобится времени?», — искренне отвечаю: «Не знаю». И это правда. Мне неизвестно, сколько нам понадобится времени — несколько месяцев или несколько лет, но всегда уместно объяснить пациенту, что это будет— не вся жизнь, погруженная в страдания.

В терапии мы всегда идем с той скоростью, которая доступна пациенту, и не пытаемся «просветить» его, отталкиваясь от наших профессиональных знаний или внезапных озарений. Мы всегда помним, что обращение к прошлому — это, фактически, погружение во все еще штормящую пучину глубоко интимных переживаний и страстей, даже если на поверхности все кажется гладким. Мы, терапевты, почти каждый день погружаемся туда, но даже для нас, при всем опыте и профессиональной активации защитных механизмов, это не проходит бесследно. А наши пациенты — обычно плохие «ныряльщики». И вначале надо научить их хотя бы просто плавать.

После совместного решения о завершении терапии мы ни разу не встречались и даже не перезванивались с этой пациенткой, и это хороший признак — значит, у нее не было такой нужды. Только однажды, гуляя по городу, я вдруг обратил внимание, что с противоположной стороны улицы, опираясь на руку спортивно сложенного мужчины и подпрыгивая на месте, как обычно делают счастливые дети, мне машет рукой какая-то женщина. Я не сразу ее узнал. Она похудела и как будто стала выше и моложе. Я помахал ей в ответ, а она в это время что-то говорила своему спутнику. Думаю, она объясняла ему, кто я такой. Скорее всего, она сказала, что я какой-то давний друг ее родителей, знакомый ей с детства. И это правда. Ведь в ее психической реальности я существовал с того периода, когда ей было около шести лет, помогая ей взрослеть и ощутить себя желанной и счастливой.

Четыре уровня обиды

Избавиться от тягостного состояния обиды навсегда возможно только за счет глубокого осознания законов психики. Время не лечит обиду. Если она закралась в душу, то со временем будет лишь усугубляться. Месть компенсирует ее на время. Нарастая, она проходит через четыре стадии трансформации. Это обида на:

• человека;
• группу людей;
• общество;
• Бога.

При этом легче всего с обидой совладать, когда она еще не пустила корни. Вот пешехода с анальным вектором обрызгал велосипедист. Если владелец железного коня тут же повинится перед пострадавшим, тот от всей души простит. Прямые линии психологического комфорта не успеют изогнуться, так как извинение обидчика выпрямит их по струночке!

Но чем дольше приходится ждать компенсации, тем сильнее в душе укореняется обида. И если она достигла таких размеров, что обиженный человек угрожает местью, стоит отнестись к этим словам максимально серьезно. Человек с анальным вектором прямолинеен. Когда он озвучивает намерения, он действительно собирается исполнить свою угрозу. Подлый удар исподтишка — не в его обычаях.

Наибольшую опасность для общества несет обида человека, в психике которого сочетаются анальный и звуковой вектора. Тяжесть внутренних состояний при такой связке может достигать настолько высокого уровня, что человек решится ради мести на массовое убийство. Такими были Росляков, Брейвик, Виноградов. Их диагноз — морально-нравственная дегенерация. Почему мстят они? Обида на бога и утрата нравственных ориентиров у таких людей зашкаливают до такой степени, что они готовы идти на массовое убийство.

Что такое месть во благо?

Бывают ситуации, когда только ответные действия, уверенные и своевременные, способны остановить человека. Тогда действует принцип мести во благо, наказание становится единственным способом, который поможет в сложившейся ситуации. В этом случае, она как лекарство будет преследовать благие цели, но это не может служить оправданием. Когда нет возможности по-другому защитить себя, своих родных и близких, месть способна выступить вместо суда, и реализовать то, что не способно сделать государство и целая армия правозащитников.

Можно ли оправдать месть?

Многие люди не находят общего мнения в вопросе, месть – это хорошо или плохо? Надо ли поддаваться чувствам и наказывать своих обидчиков, или следует проявить великодушие и постараться простить их? Рассуждая о том, что такое месть, нельзя забывать о таких важных понятиях, влияющих на жизнь, как вера, воспитание, нравственность. Оправдать месть можно в собственных мыслях, но будет ли это аргументом для других? Если спросить у верующих людей, что такое мстительность и великодушие, то для них любое проявление агрессии по отношению к людям – тяжкий грех.

ЭКОЛОГИЧНАЯ МЕСТЬ

Случается тогда, когда у нас нет возможности поговорить с живым обидчиком. Для творческих личностей подойдет такой способ: написать рассказ, в котором главный герой мстит во всех красках своему обидчику. Гештальттерапевты предлагают поставить перед собой стул, представить себе на нем обидчика, высказать ему все и дать в морду с ноги. Вы можете сделать с этим стулом или с любым предметом то, что вы так хотели бы сделать для восстановления справедливости. Можно и просто описать ситуацию такой, какая она была, а вот в конце вспомнить заветное «если бы…» и написать конец такой, какой бы вам хотелось. Сублимированная обида может вас привести к созданию «Фейсбука», как Марка Цукерберга, или к полному жизненному краху, это зависит от талантов и удачи.

Самая неэкологичная месть – это искать союзников против вашего обидчика. Внутренний гнев при этом будет нарастать, вы еще больше будете чувствовать себя жертвой в этой несправедливой жизни. А такая позиция негативно отражается на самооценке и последующих жизненных выборах, жертва ведь палача всегда себе найдет.

Что делать с деструктивным желанием мстить?

Выход есть. Необходимо попасть из ситуации «мне плохо, мне недодали, хочу отомстить» в ситуацию, когда «хорошо и хочется в ответ, чувствуя благодарность этому миру, тоже кому-нибудь сделать хорошее».

1. Необходимо избавится от психологических травм детства.

Осознать в полной мере психические силы, действующие в нас, их особенности, свойства, способы гармоничного наполнения, а также проработать далекие детские травмы и обиды на родителей. Сделать это можно в полной мере только на тренинге «Системно-векторная психология» Юрия Бурлана.

2. Научиться быть реализованным человеком.