Изучаем 5 фаз сексуального развития человека по Фрейду

(лат. lĭbīdo — похоть, желание, страсть, стремление) — одно из основных понятий психоанализа, разработанных Фрейдом. Оно обозначает сексуальное желание или половой инстинкт. Этот термин необходим для описания разнообразных проявлений сексуальности. Фрейд приравнивал либидо к Эросу Платона и определил его как энергию влечения ко всему тому, что охватывается словом «любовь»: половая любовь, себялюбие (нарциссизм), любовь к родителям и детям, всеобщее человеколюбие и т. д.

Термин «либидо» использовался Фрейдом при объяснении причин возникновения психических расстройств, невроза, а также для описания хода психического развития нормального человека, его научной и художественной деятельности, сублимации.

Слово lĭbīdo

впервые[
источник не указан 715 дней
] встречается в труде «О Граде Божьем» (14:16) богослова Августина, святого Католической и Православных церквей. В переводе Киевской духовной академии термин был трактован как «срамная похоть плоти»[1].

Либидо в теории Фрейда

В процессе взросления смещение области концентрации энергии либидо по телу обусловливает развитие человека. В теории психосексуального развития Фрейдом определены следующие стадии:[2]

• оральная стадия (от рождения до 0 — 1,5 лет) — удовольствие от сосания материнской груди;
• анальная стадия (от 1,5 года до 3 лет) — связана с приятными ощущениями, получаемыми ребёнком при экскреторной деятельности толстой кишки и мочевого пузыря;
• фаллическая стадия (от 3 до 6 лет) — сексуальное исследование, формирование Эдипова комплекса у мальчиков и комплекса Электры у девочек;
• латентная стадия (от 6 до 12 лет);
• генитальная стадия (от 12 лет).

Нарушения развития либидо, по Фрейду, приводит к психическим расстройствам. Либидо лежит в основе всего поведения, которое приводит к получению удовольствия.

Усиление либидо

Если проблема со здоровьем уже существует, требуется выбрать так называемый «усилитель» уровня тестостерона. Повышать либидо у мужчин рекомендуется при участии лечащего врача, поскольку поверхностное самолечение может стать основной причиной импотенции. Вот ценные рекомендации компетентных специалистов:

1. Чтобы проблем с половой активностью не возникало, требуется принимать витамины, выполнять тренировочные комплексы для простаты.
2. Чтобы повышать либидо, требуется обеспечить полноценную фазу сна, правильно питаться, полностью отказаться от вредных привычек, избегать стресса, перенапряжения.
3. Не лишним будет заниматься йогой и медитацией, поскольку с отсутствием желания часто связаны внутренние конфликты, душевные противоречия.
4. Не рекомендуется принимать травы седативного действия, транквилизаторы, ноотропы, поскольку эти лечащие средства могут спровоцировать повышенную сонливость, апатию.
5. Если либидозная энергия снижена, чтобы обеспечить высокое либидо, требуется пройти курс медикаментозной терапии в домашней обстановке.

У мужчин

Усиление либидо производится официальными и альтернативными методами, дома и в стационаре без возникновения побочных явлений. В обоих случаях повышать собственную сексуальность требуется под строгим врачебным контролем, при этом рекомендованы следующие лекарственные препараты:

1. Сеалекс форте. Растительный БАД содержит активные компоненты в виде экстрактов женьшеня, лакрицы, коры йохимбе, зеленого чая. Натуральная формула благотворно воздействует на эректильную функцию, повышает сексуальную активность. Принимать положено по 1 капсуле во время приема пищи ежедневно на протяжении 1 месяца.
2. Дамиана. Растительный препарат из категории БАДов, который выпускается в форме капсул. Активные компоненты усиливают чувствительность полового члена, локально стимулируют кровоток в области таза. Принимать положено по 1 таблетке во время трапезы на протяжении 1 месяца.

Либидо в теории Юнга

Карл Густав Юнг понимает под либидо в целом психическую энергию, или, что то же самое, интенсивность психического процесса[3], а сексуальность — лишь как одно из множества возможных проявлений этой энергии, но не как специфическую её разновидность. В отличие от Фрейда, Юнг рассматривает сходство этой силы с восточной концепцией энергии Ци или Прана, а также прослеживает корни этого современного понятия в анимистических представлениях примитивных народов, которые он считал несомненным свидетельством того, что человек всегда испытывал потребность найти конкретную форму для сознаваемого им динамизма психических событий[4].

Природа любвиЭрих Фромм

О происхождении сексуальных извращений

Фантастическое представление «ребенка бьют» с поразительной частотой встречается в признаниях лиц, обращавшихся к аналитическому лечению по поводу своей истерии или невроза навязчивых состояний. Весьма правдоподобно, что еще чаще оно имеет место у других людей, которых не принуждает принять подобное решение какое-то явное заболевание.

С этой фантазией связаны ощущения удовольствия, из-за которых она бесчисленное количество раз воспроизводилась или все еще воспроизводится [нашими пациентами]. Кульминацией представленной ситуации почти всегда, как правило, оказывается онанистическое самоудовлетворение, которое поначалу производится по воле фантазирующего, но затем приобретает и некий навязчивый характер, преодолевая его сопротивление.

Признание в этой фантазии делается лишь с колебанием, воспоминание о ее первом появлении расплывается, аналитическая трактовка предмета сталкивается с недвусмысленным сопротивлением, стыд и сознание вины возбуждаются при этом, возможно, сильнее, чем при схожих сообщениях, касающихся воспоминаний о начале сексуальной жизни.

Наконец можно констатировать, что первые фантазии подобного рода вынашивались в очень ранний период, определенно до поступления в школу, уже на пятом и шестом году жизни. Когда ребенок увидел затем в школе, как другие дети избивались учителем, это переживание вновь пробудило к жизни эти фантазии, если они уже уснули, или усилило их, если они все еще были налицо, примечательным образом модифицировав их содержание. Отныне и впредь избивались «неопределенно многие» дети. Влияние школы было столь отчетливым, что пациенты поначалу пытались возвести свои фантазии битья исключительно к этим впечатлениям школьного периода, начинающегося с шестилетнего возраста. Но эта попытка всегда оказывалась несостоятельной: фантазии были налицо уже до этого времени.

Когда в старших классах избиение детей прекращалось, его воздействие более чем возмещалось впечатлениями, получаемыми от чтения, которое быстро приобретало большое значение. Применительно к моим пациентам, речь почти всегда шла об одних и тех же доступных молодежи книгах, в содержании которых фантазии битья черпали для себя новые импульсы: так называемая Bibliotheque rose, «Хижина дяди Тома» и тому подобное. Состязаясь с этими сочинениями, собственное фантазирование ребенка начинало измышлять целый набор ситуаций и институтов, в которых детей за их дурное поведение и озорство бьют, наказывают или карают каким-то иным образом.

Поскольку фантастическое представление «ребенка бьют» было загружено интенсивным удовольствием и приводило к акту автоэротического удовлетворения, можно было бы ожидать того, что источником схожего наслаждения служило также и наблюдение за тем, как в школе избивался другой ребенок. Этого, однако, никогда не происходило. Присутствие при реальных сценах избиения в школе и переживания, связанные с ними, вызывали у наблюдающего ребенка, по-видимому, какое-то смешанное чувство совершенно особого возбуждения со значительной долей осуждения. В ряде случаев реальное переживание сцен избиения воспринималось как нетерпимое. Впрочем, и в рафинированных фантазиях более поздних лет в качестве условия настаивалось на том, что наказываемым детям не причиняется никакого серьезного вреда.

* * *

Мы должны были поднять вопрос о том, какое соотношение существует между значимостью фантазии битья и той ролью, которую могло бы играть в домашнем воспитании ребенка реальное телесное наказание. Напрашивающееся предположение о том, что здесь могло бы иметь место обратно пропорциональное соотношение, не может быть доказано в силу односторонности нашего материала. Людей, которые доставляли материал для этих анализов, очень редко били в детстве — во всяком случае, их воспитывали не розгами. Естественно, каждый из этих детей в том или ином случае имел возможность почувствовать превосходящую физическую силу своих родителей или воспитателей, а то, что в любой детской нет недостатка в потасовках между самими детьми, и вовсе не нужно выделять как-то особо.

Наше исследование не прочь было извлечь побольше сведений из тех ранних и несложных фантазий, которые явным образом восходят к влиянию школьных впечатлений и чтения этого периода. Кем был избиваемый ребенок? Самим фантазирующим или каким-то посторонним? Был ли это всегда один и тот же ребенок или сколь угодно часто другой? Кем был тот, кто бил ребенка? Какой-то взрослый? И кто тогда? Или же ребенок фантазировал, будто он сам бьет другого? Никаких сведений, проливающих свет на все эти вопросы, мы не получали — всегда лишь один робкий ответ: «Больше я об этом ничего не знаю; ребенка бьют».

Справки относительно пола избиваемого ребенка имели больший успех, но и они не вносили никакой ясности. Иногда нам отвечали: «Всегда лишь мальчиков» или «Лишь девочек»; чаще ответ гласил: «Этого я не знаю» или: «Это все равно». То, что имело значение для исследователя — некое устойчивое соотношение между полом фантазирующего и полом избиваемого ребенка, зафиксировать так и не удавалось. Порой обнаруживалась еще одна характерная деталь содержания фантазии: «Маленького ребенка бьют по голой попе».

В данных обстоятельствах поначалу нельзя было даже решить, обозначить ли примыкающее к фантазии битья удовольствие как садистское или же как мазохистское.

Понять такую фантазию, возникающую в раннем детском возрасте, по-видимому, в результате каких-то случайных влияний и сохраняемую позже для получения автоэротического удовлетворения, в соответствии с нашими прежними воззрениями можно лишь в том смысле, что речь здесь идет о какой-то первичной черте извращения. Одна из компонент сексуальной функции обогнала в развитии другую, зафиксировалась и, в результате, отклонилась от позднейших процессов развития, засвидетельствовав тем самым некую особую, ненормальную конституцию личности. Мы знаем, что подобное инфантильное извращение необязательно остается на всю жизнь, позднее оно еще может подвергнуться вытеснению, быть замещенным тем или иным реактивным образованием или же преобразиться под действием сублимации. (Возможно, однако, что сублимация берет начало в каком-то особом процессе, задерживавшемся вытеснением). Но тогда, когда процессы эти отсутствуют, извращение сохраняется и в зрелой жизни, и там, где мы встречаем у взрослого какое-то сексуальное отклонение — перверсию, фетишизм, инверсию, — там мы с полным правом ожидаем путем амнезического исследования раскрыть подобное фиксирующее событие детского периода. Да и задолго до психоанализа такие наблюдатели, как Бине, возводили странные сексуальные отклонения зрелого периода к подобным впечатлениям все того же пяти — или шестилетнего возраста. Впрочем, при этом мы наталкивались на границы нашего понимания, ибо фиксирующим впечатлениям недоставало какой бы то ни было травматической силы, большей частью они были банальными и никак не возбуждали других индивидов; невозможно было сказать, почему именно на них зафиксировались сексуальные стремления. Но их значение можно было поискать как раз в том, что они давали — хотя бы и случайный — повод для фиксации преждевременной и готовой к скачку сексуальной компоненты, и мы должны были подготовиться к тому, что цепочка казуальной связи где-то преждевременно оборвется. Именно врожденная конституция, казалось, соответствовала всем требованиям для [объяснения] подобной точки обрыва.

Если оторвавшаяся преждевременно сексуальная компонента имеет садистский характер, то на основании уже достигнутых нами знаний мы можем ожидать, что в результате ее позднейшего вытеснения создастся предрасположенность к неврозу навязчивых состояний. Нельзя сказать, что этому ожиданию противоречит результат наших исследований. Среди шести случаев, на обстоятельном изучении которых построена эта небольшая статья (четыре женщины, два мужчины), есть случаи невроза навязчивых состояний — один весьма тяжкий, опасный для жизни, и один средней тяжести, хорошо доступный [терапевтическому] воздействию, а также третий, в котором присутствовали, по крайней мере, отдельные явные черты невроза навязчивых состояний. Четвертый случай, однако, был чистейшей истерией с болями и торможением, а в пятом случае человек обратился за помощью к аналитику лишь из-за нерешительности, от которой он страдал в своей жизни, и этот случай грубая клиническая диагностика либо вообще никак не классифицировала бы, либо отделалась бы от него, налепив на него ярлык какой-нибудь «психастении». Подобная статистика никак не может нас разочаровывать, ибо, во-первых, мы знаем, что не всякая предрасположенность обязательно развивается затем в болезнь, а во-вторых, мы вправе удовлетвориться объяснением того, что имеется налицо, и вообще уклониться от задачи уяснения также и того, почему ничто не произошло.

До сих пор и никак не дальше наши теперешние знания позволили бы нам проникнуть в понимание фантазии битья. Подозрение, что проблема этим не исчерпывается, шевелится, впрочем, в мозгу у врача-аналитика, когда ему приходится признаваться себе, что фантазии эти по большей части остаются в стороне от прочего содержания невроза и не занимают в его структуре никакого подходящего места; но обычно, как я это знаю по собственному опыту, от подобных подозрений охотно отмахиваются.

* * *

В строгом смысле — а почему бы и не рассмотреть это настолько строго, насколько это возможно? — лишь такое аналитическое усилие заслуживает признания в качестве корректного психоанализа, которому удалось устранить амнезию, окутывающую для взрослого человека знание о его детской жизни (т. е. примерно с двух до пяти лет). В среде аналитиков об этом просто невозможно говорить слишком громко или слишком часто. Мотивы, заставляющие не считаться с подобным увещеванием, конечно же, понятны. Полезных результатов хотелось бы достигать в кратчайшие сроки и с наименьшими затратами усилий. Но в настоящее время для каждого из нас теоретическое знание все еще несравненно весомей, нежели терапевтический результат, и тот, кто пренебрегает анализом детского периода, с необходимостью впадает в тяжелейшие заблуждения. Это подчеркивание значимости наиболее ранних переживаний не обусловливает недооценки более поздних; но позднейшие жизненные впечатления достаточно громко выражают себя при анализе устами больного, а поднять голос за права детства должен не кто иной, как врач.

Период детства с двух до четырех или пяти лет — это такое время, когда врожденные либидинозные факторы впервые пробуждаются под действием тех или иных переживаний и связываются с определенными комплексами. Рассматриваемые здесь фантазии битья появляются лишь к концу этого времени или по его завершении. Они, таким образом, вполне могут иметь какую-то предысторию, претерпевать известное различие, соответствовать конечному результату, а не начальному проявлению.

Это предположение подтверждается анализом. Последовательное его применение позволяет выяснить, что фантазии битья имеют совсем непростую историю развития, в ходе которой многое в них не раз меняется: их отношение к фантазирующему лицу, их объект, содержание и значение.

Чтобы нам было легче проследить эти превращения, которым подвергаются фантазии битья, я позволю себе теперь ограничить свое описание лицами женского пола, которые и без того (четверо против двоих) составляют большую часть моего материала. Кроме того, с фантазиями битья у мужчин связана и другая тема, которую в настоящей статье я хотел бы обойти. При этом я попытаюсь схематизировать не больше, чем это необходимо при изображении среднестатистического случая. И даже если впоследствии дальнейшее наблюдение предоставит большее многообразие случаев, я все-таки уверен в том, что мне удалось ухватить какое-то типичное и отнюдь не редкое событие.

Следовательно, первая фаза фантазий битья у девочек должна относиться к весьма раннему периоду детства. Кое-что в них примечательным образом остается неопределенным, как если бы было безразличным. Скудость сведений, получаемых от пациентов при их первом сообщении «Ребенка бьют», как будто оправдывается в фантазии этой [фазы]. Но вот другая черта определяется вполне четко, причем в одном и том же духе. А именно, фантазирующий ребенок никогда не выступает избиваемым, это, как правило, какой-то другой ребенок, чаще всего — братишка или сестренка, когда таковые имеются. Поскольку это может быть как мальчик, так и девочка, никакого устойчивого соотношения между полом фантазирующего и избиваемого ребенка вывести здесь невозможно. Фантазия, таким образом, определенно не является мазохистской; ее можно было бы назвать садистской, но мы не вправе упускать из виду то обстоятельство, что фантазирующий ребенок сам никогда не выступает и в качестве бьющего. О последнем можно утверждать лишь то, что это не другой ребенок, но какой-то взрослый. Позднее этот неопределенный взрослый явно и недвусмысленно признается за отца (девочки).

* * *

Итак, эта первая фаза фантазии битья полностью передается следующим положением: «Отец бьет ребенка». Я выдал бы многое из содержания [фантазии], которое еще предстоит раскрыть, если сказал бы вместо этого: «Отец бьет ненавистного мне ребенка». Впрочем, можно колебаться относительно того, должны ли мы за этой предварительной стадией позднейшей фантазии битья признавать уже характер какой-то «фантазии». Возможно, речь здесь идет, скорее, о неких воспоминаниях о подобных событиях, свидетелями которых [пациенты] были, о желаниях, которые были вызваны теми или иными поводами, но сомнения эти не имеют никакого значения.

Между этой первой и последующей фазой происходят значительные перемены. Хотя роль бьющего по-прежнему исполняется отцом, роль избиваемого играет теперь, как правило, сам фантазирующий ребенок; фантазия имеет теперь подчеркнуто гедонистический характер и заполнена важным содержанием, происхождением которого мы займемся позже. Она выражается теперь словами: я избиваюсь отцом. Она имеет несомненно мазохистский характер.

Эта вторая фаза — самая важная из всех, и она больше других отягощена последствиями. Но о ней, в известном смысле, можно сказать, что она никогда не имела реального существования. Ни в одном из случаев ее не вспоминают, ей так и не удалось пробиться к осознанию. Она представляет собой аналитическую конструкцию, но из-за этого ее необходимость не становится меньшей.

Третья фаза напоминает первую. Ее словесное выражение известно из сообщения пациентки. Отец никогда не выступает в качестве бьющего лица, последнее либо оставляется неопределенным, как в первой фазе, либо типичным образом загружается неким заместителем отца (учителем). Сам фантазирующий ребенок в фантазии битья больше не появляется. На мои настойчивые расспросы об этом пациентки отвечают лишь следующее: «Я, наверное, наблюдаю». Вместо одного избиваемого ребенка теперь в большинстве случаев налицо множество детей. Чаще всего избиваемыми (в фантазиях девочек) оказываются мальчики, но не знакомые им лично. Изначально несложная и монотонная ситуация избиения может теперь самым разнообразным образом модифицироваться и приукрашаться, а само избиение — замещаться наказаниями и унижениями иного рода. Но существенный характер, который отличает и простейшие фантазии этой фазы от фантазий первой фазы и который связывает ее со средней фазой, заключается в следующем: фантазия является теперь носительницей сильного и недвусмысленного сексуального возбуждения и, как таковая, способствует достижению онанистического удовлетворения. Но именно это и представляется загадочным: каким путем садистская с этих пор фантазия о том, что каких-то посторонних и незнакомых мальчиков бьют, получает отныне в свое постоянное владение либидинозные стремления маленькой девочки?

Мы не скрываем от себя и того, что взаимосвязь и последовательность трех фаз фантазии битья, равно как и все иные ее особенности, до сих пор оставались совершенно невыясненными.

* * *

Если повести анализ через те ранние времена, к которым возводится фантазия битья и из которых она извлекается воспоминанием, то он покажет нам ребенка, захваченного импульсами своего родительского комплекса.

Маленькая девочка с нежностью фиксируется на отце, который, очевидно, сделал все, чтобы завоевать ее любовь, и закладывает при этом семя, из которого возникнет установка ненависти и соперничества по отношению к матери, остающаяся наряду с потоком нежной привязанности к ней; этой установке с годами, может быть, суждено становиться все сильнее и осознаваться все отчетливее или же давать толчок к какой-то чрезмерной реактивной любовной привязанности к матери. В детской есть еще и другие дети, совсем немногим старше или младше, которых не желают терпеть по множеству разных причин, но главным образом потому, что с ними приходится делить любовь родителей, и которых отталкивают от себя со всей той неукротимой энергией, которая свойственна эмоциональной жизни этих лет. Если речь идет о младшем ребенке, брате или сестре (так дело обстояло в трех из четырех моих случаев), то его не только ненавидят, но еще и презирают, и старшему ребенку приходится при этом наблюдать, как именно он притягивает к себе ту львиную долю нежности, которую ослепленные родители всякий раз готовы уделить самому младшему. Вскоре становится ясно, что побои, даже если это не очень больно, означают отказ в любви и унижение. Так, не один ребенок, считавший себя надежно утвердившимся в непоколебимой любви своих родителей, одним-единственным ударом ниспровергался с небес своего воображаемого всемогущества. Таким образом, представление о том, что отец бьет этого ненавистного ребенка, доставляет удовольствие совершенно независимо от того, видели ли его действительно избивающим его. Это означает следующее: «Отец не любит этого другого ребенка, он любит лишь меня».

Таково, стало быть, содержание и значение фантазии битья в ее первой фазе. Фантазия явно удовлетворяет ревность ребенка и находится в зависимости от его любовной жизни, но ее также сильно подкрепляют и эгоистические интересы ребенка. Следовательно, остается сомнительным, вправе ли мы обозначить ее как чисто «сексуальную»; не отваживаемся мы назвать ее и «садистской». Ведь известно, что все признаки, на которых мы привыкли основывать свои различения, ближе к истоку обычно становятся расплывчатыми. Так что это, по-видимому, напоминает предсказание трех ведьм Банко: [фантазия не является] ни отчетливо сексуальной, ни даже садистской, однако представляет собой тот материал, из которого обе должны позднее возникнуть. Однако ни один из случаев не дает оснований предполагать, что уже эта первая фаза фантазии служит тому возбуждению, которое учится разряжаться с использованием гениталий в акте онанизма.

В этом преждевременном выборе объекта инцестуозной любви сексуальная жизнь ребенка явно достигает ступени генитальной организации. В случае мальчика доказать это легче, но и в случае девочки это неоспоримо. Над либидинозным стремлением ребенка господствует нечто вроде предвосхищения позднейших окончательных и нормальных сексуальных целей; уместно выразить удивление по поводу того, откуда оно берется, но мы вправе принять его в качестве доказательства того, что гениталии начали уже играть свою роль в процессе возбуждения. Желание иметь с матерью ребенка всегда присутствует у мальчика, желание иметь ребенка от отца неизменно наличествует у девочки, и это при полной неспособности внести для себя ясность по поводу того, каким путем можно прийти к исполнению этого желания. То, что гениталии должны иметь к этому какое-то отношение, для ребенка, как будто, несомненно, хотя его размышления на этот счет могут заставить его искать суть предполагаемой между родителями интимности и в иного рода отношениях, — например, в том, что они спят вместе, в совместном мочеиспускании и тому подобном, — и такое содержание легче схватить в словесных представлениях, чем то смутное, что связано с гениталиями.

* * *

Приходит время, когда эти ранние цветы увядают от морозов: ни одна из этих инцестуозных влюбленностей не может избегнуть судьбы вытеснения. Они подвергаются ему либо при тех или иных внешних поводах, которые можно проследить и которые вызывают некое разочарование, при нечаянных обидах, при нежеланном рождении нового брата или сестры, воспринимающемся как неверность, или же без подобных поводов, изнутри, — возможно, лишь в силу простого отсутствия своего завершения, по которому слишком долго томились. Нельзя не признать того, что поводы эти не являются действительными причинами, но этим любовным привязанностям суждено когда-то погибнуть, и мы не можем сказать отчего. Вероятнее всего, они угасают потому, что истекает их время, что дети вступают в какую-то новую фазу развития, на которой они должны повторить вытеснение инцестуозного выбора объекта, свершившееся в человеческой истории, подобно тому, как прежде они вынуждены были осуществить такой выбор. То, что бессознательно наличествует в качестве психического результата инцестуозных любовных импульсов, сознанием новой фазы уже не перенимается, а то в них, что уже было осознано, вновь оттесняется. Одновременно с этим процессом вытеснения появляется и сознание вины — его происхождение также неизвестно, но оно вне всяких сомнений связано с этими инцестуозными желаниями и обосновано их продолжением в бессознательном.

Примечания

1. Августин Блаженный.
   О Граде Божьем. Ч. 3-5 // Творения блаженного Августина, епископа Иппонийского = De civitate Dei ad Marcellinum / пер. Киевская духовная академия. — Изд. 2-ое. — К.: Типография И. И. Чолокова, 1905—1910.
2. З. Фрейд. «Фазы развития сексуальной организации» — З. Фрейд. Очерки по психологии сексуальности/ Пер. с англ. М.: Азбука, 2010, С.56
3. Юнг К. Г. Психологические типы /Пер. с нем. Софии Лорне / Под общей ред. Зеленского В. -СПб.: «Ювента»; -М.: Издательская , 1995. — 718 с.
4. К. Г. Юнг, «О психической энергии» — К. Г. Юнг. Структура и динамика психического / Пер. с англ. — М. «Когито-Центр», 2008, с. 78.

Причины снижения сексуальности

На сексуальное влечение воздействует ряд психологических и физиологических условий, причем подобные перемены происходят не в лучшую сторону. К примеру, возобновить половое влечение при гормональных патологиях возможно фармацевтическими методами, а от критических эмоциональных состояний действительно освободиться можно лишь на приеме у специалистов, сексолога. Перед тем как приступить к результативной терапии, необходимо достоверно выявить причину ухудшения общего самочувствия, уменьшения сексуального влечения, после чего устранить провоцирующее условие.

Причины снижения либидо у женщин:

1. Перемены в гормональном фоне – дисбаланс гормонов. Это находится в зависимости от менструального цикла женщины и прочих биохимических процессов в организме. Понижение сексуального влечения у женщин также можно отметить и в период менопаузы.
2. Несбалансированное питание, пагубные пристрастия.
3. Неуверенность в себе, собственной привлекательности. Чрезмерно строгое воспитание в детском возрасте может являться причиной многих комплексов, которые не дают женщине раскрыться перед партнером. С возрастом она может даже избегать близости из-за возрастных перемен.
4. Заболевания, употребление определенных медикаментозных препаратов.
5. Стрессовые и депрессивные состояния, перенапряжение.
6. Утрата эмоциональной связи с партнером. У женщин секс и эмоции сопряжены достаточно тесно между собой и отсутствие сексуального влечения у женщин достаточно закономерно, если она не ощущает с партнером духовного родства.

Причины снижения либидо у мужчин:

1. Несбалансированный рацион, скудное питание, чрезмерный прием спиртных напитков, курение. Алкоголь и курение сокращают уровень тестостерона в организме, что ведет к патологиям функциональности половых желез. Все это вызывает нарушения восприимчивости центра спинного мозга и в итоге прослеживается сокращение сексуального влечения у мужчин, признаки которого выражаются в нежелании иметь сексуальные контакты.
2. Возрастной период мужчины. Чем старше он становится, тем меньше либидо.
3. Ожирение. Жир подавляет производство мужских гормонов и активизирует выработку женских. Помимо этого, мужчине с ожирением попросту лень передвигаться, ему сложно, да и нагрузка на сердечно-сосудистую систему увеличивается.
4. Болезни и употребление медикаментозных препаратов.
5. Гормональный дисбаланс.
6. Психологические расстройства, неуверенность в собственных силах, боязнь быть осмеянным со стороны партнерши. Для мужчин большую роль имеет размер пениса и вероятность продолжительно заниматься сексом. Если он неуверен в данных навыках, то он будет избегать сексуальных контактов.
7. Стрессовые ситуации, усталость, депрессивное состояние. Трудности и конфликтные ситуации на рабочем месте и в семье отражаются на мужском либидо отрицательно.

Ссылки

В Викисловаре есть статья «либидо»

• Либидо
  — статья из Большой советской энциклопедии.
• Либидо — Малая медицинская энциклопедия. — М.: Медицинская энциклопедия. 1991—96 гг
• Либидо — Лейбин В. Словарь-справочник по психоанализу, 2010 г.
• Либидо — Ч. Райкрофт. Критический словарь психоанализа.
• Теория либидо — Психоаналитические термины и понятия. Словарь под ред. Борнесса Э. Мура и Бернарда Д. Фаина.
• Современная теория либидо в психоанализе

Отзывы

Дорогие читатели, нам очень важно ваше мнение — поэтому мы будем рады отзыву о том, что такое для вас либидо по Фрейду в комментариях, это также будет полезно другим пользователям сайта.

Инна:

Правильный образ жизни и с либидо все будет в порядке. Особенно рациону питания нужно уделять должное внимание. Побольше морепродуктов, специй и зелени, орехи и сухофрукты. Всегда стараюсь регулярно использовать в рационе своего мужа и себя такие продукты. Кроме нормального либидо, они еще и полезны для здоровья.

Ксения:

Мне врач рекомендовал с такой деликатной проблемой попить витамины А и Е, так как они имеют особым значением для организма человека и его систем. Купила в аптеке эти витамины и заметила, что внешний вид улучшился, волосы и ногти стали лучше, а сексуальной энергии нет границ.