Есть ли в вашем окружении чрезмерно осторожные и тревожные личности, казалось бы, не любящие людей, но на самом деле боящиеся их, а точнее социальных реакций: неодобрения, осуждения, критики и так далее? Социофобы или люди с избегающим расстройством? А может быть, это просто тревога? Давайте разберемся.
Избегающее расстройство личности: симптомы
Для людей, которым свойственно это психическое нарушение, характерны следующие особенности:
- застенчивость крайней степени;
- повышенная чувствительность к критике общества или к ситуации отказа;
- заниженная самооценка;
- ощущение собственной неполноценности;
- стремление к близким отношениям с окружающими людьми, чему препятствует сложность создания привязанностей, отношений (возможное исключение – близкие родственники, но нередко проблемы наблюдаются даже с отношениями внутри семьи);
- пациент с ИРЛ стремится по возможности исключать взаимодействие в социальной сфере, причем это касается не только случайных знакомств, но и необходимых рабочих контактов или, скажем, общения в школе, университете.
Литература
- Comer, R. J. Avoidant personality disorder // Fundamentals of abnormal psychology. — 4-е изд. — New York: Worth Publishers, 2004. — 497 с. — ISBN 978-0716786252.
- Eckleberry, Sharon C. Dual Diagnosis and the Avoidant Personality Disorder. Проверено 6 февраля 2007. Архивировано из первоисточника 16 марта 2012. // The Dual Diagnosis Pages: From Our Des. — 25 марта 2000 г.
- Kantor, M. Avoidant personality disorder // Distancing: A guide to avoidance and avoidant personality disorder. Перераб. и доп. изд. — Westport, Коннектикут: Praeger Publishers, 2003. — 296 с. — ISBN 978-0275978297.
- Rettew, D.C. Avoidant Personality Disorder: Boundaries of a Diagnosis // Журнал «Psychiatric Times». — 1 июля 2006 г.
- Van Velzen, C. J. M. Social phobia and personality disorders: Comorbidity and treatment issues. — Гронинген: University Library Groningen, 2002.
Психотерапия как метод помощи
Если у человека предполагается избегающее расстройство личности, симптомы патологии принято компенсировать психотерапевтическими практиками. При этом нужно учитывать, что больные обычно пугливы и отличаются исключительной стеснительностью, поэтому для них сложны самые простые социальные взаимодействия. Коммуникация внутри социума для таких людей – серьезное препятствие. Вследствие этого невозможно прибегать к одному из наиболее эффективных методов современной психотерапии – групповому взаимодействию.
Избегающее тревожное расстройство личности поддается лечению, если прибегать к теории когнитивно-поведенческой группы. Это обусловлено тем, что методология хорошо проявляет себя в работе с застенчивыми людьми. Она направлена на развитие новых социальных навыков и умений, что оказывает существенное влияние на поведение человека, упрощая его функционирование как элемента социума.
Проблема доверия
Как и с большинством пациентов с расстройствами личности, психотерапевтические отношения с пациентами с ИРЛ сами по себе предоставляют хорошую возможность для проверки дисфункциональных мыслей, допущений и схем. В отличие от некоторых пациентов с расстройствами личности (например, пограничные, параноидные), с которыми проблемы доверия сосредоточены на боязни того, что психотерапевт причинит им вред, избегающие пациенты не верят в искренность заботы психотерапевта и боятся отвержения. Они часто имеют массу негативных когнитивных структур относительно психотерапевтических отношений, так же как и относительно других отношений. Процесс выявления и проверки этих дисфункциональных мыслей в ходе психотерапии может служить моделью для подобных действий в других отношениях.
Даже когда избегающие пациенты осознают свои автоматические мысли о психотерапевте или взаимоотношениях с ним, они обычно не хотят показывать их сразу. Они часто предполагают наличие критического отношения к ним («Вы, должно быть, думаете, что я не сделал домашнюю работу достаточно хорошо») и неодобрения («Я расплакалась, и вам противно на это смотреть»). Избегающие пациенты также могут не принимать в расчет прямое выражение психотерапевтом одобрения или заботы: «Я нравлюсь вам лишь потому, что вы психотерапевт и научились любить каждого» или «Вы, наверное, думаете, что у меня все в порядке, но если я расскажу вам о моих отношениях с матерью, вы будете ненавидеть меня».
Эти автоматические мысли можно выявить, когда у пациентов меняются эмоции («Что вы сейчас почувствовали?»), в ходе обсуждения («Предсказываете ли вы, что, на ваш взгляд, я должен сейчас чувствовать или думать?») или к концу сессии («Вы осознавали, как на сегодняшней сессии вы занимались чтением мыслей?. А когда мы обсуждали ваши трудности с выполнением домашнего задания?»).
Выявленные автоматические мысли можно оценить несколькими способами. Сначала психотерапевт может прямо сказать пациентам, что он думает, и помочь им обнаружить ошибки в мышлении, которые они также могут допускать с другими людьми. Для пациентов полезно оценить, насколько они верят обратной связи психотерапевта (используя шкалу 0 % — 100 %), и проследить, как меняются их убеждения по мере того, как растет доверие к психотерапевту. После нескольких таких прямых высказываний пациентам можно предложить оценить их негативные когнитивные структуры, связанные с психотерапевтическими отношениями, с учетом опыта, полученного при общении с психотерапевтом («Вы помните, как я реагировал последний раз, когда вы не выполнили домашнее задание?»). Пациенты также могут проверить свои автоматические мысли, участвуя в маленьких экспериментах. Как показывает следующий пример, пациентов можно попросить рассказать о каком-либо небольшом эпизоде, в котором, по их мнению, психотерапевт расценивает их поведение как неприемлемое, и перечислить основания для этого убеждения.
Одна пациентка была уверена, что психотерапевт будет чувствовать отвращение к ней, потому что она изменяла мужу. Этот фрагмент из психотерапевтической сессии демонстрирует, как психотерапевт работал с автоматической мыслью и затем изменил тему для выявления и оценки допущений пациента, касающихся психотерапевтических отношений.
Пациентка: Я не могу рассказать вам об этом.
Психотерапевт: Что, по-вашему, случится, если вы все же расскажете?
Пациентка: Вы больше не захотите меня видеть.
Психотерапевт: А если вы не расскажете мне об этом, что вы будете думать?
Пациентка: Я буду думать, что вы заботитесь обо мне только потому, что вы не располагаете этой ужасной информацией.
Психотерапевт: Вы можете себе представить какую-нибудь другую реакцию с моей стороны?
Пациентка и психотерапевт исследуют это в течение нескольких минут; пациентка, опираясь на свой опыт, решает, что психотерапевт может иметь иную реакцию, чем отвержение, хотя ей трудно это представить. Они договариваются, что она проверит это, сообщая информацию небольшими порциями.
Пациентка: Вы знаете, я была несчастна в браке.
Психотерапевт: Да.
Пациентка: Проводить время с Марком во время работы мне нравится больше, чем с мужем.
Психотерапевт: А почему вам нравится проводить время с Марком?
Понемногу пациентка рассказывает, в чем дело, а затем начинает плакать.
Пациентка: Теперь вы видите, что я не такой хороший человек, как вы думали.
Психотерапевт: Итак, вы убеждены, что я рассматриваю ваши отношения с Марком в абсолютных понятиях и должен считать вас либо хорошим человеком, либо плохим?
Пациентка: (Пауза.) Да, а разве нет? (Рыдания прекращаются.)
Психотерапевт: Это только одна точка зрения. Вы действительно считаете, что я думаю так?
Пациентка: Да, конечно.
Психотерапевт: Какая-нибудь из ваших подруг изменяла мужу?
Пациентка: (Пауза.) Да, моя подруга Энн.
Психотерапевт: И вы оцениваете ее поведение исключительно в понятиях нравственности?
Пациентка: Нет. Думаю, я понимаю, почему она это сделала. Она была так несчастна.
В этом диалоге психотерапевт помог пациентке осознать, что ее мышление по этому вопросу было дихотомическим и что она ожидала, что у психотерапевта тот же тип мышления. Помогая пациентке вспомнить ее реакцию на подобное поведение подруги, психотерапевт подвел пациентку к мысли о том, что такое поведение сложнее. Пациентка смогла вспомнить, что продолжала дружить с Энн и помогать ей, хотя и считала, что измена была не лучшим способом преодоления проблем. В результате пациентка смогла поверить, что психотерапевт будет заботиться о ней независимо от того, считает ее поведение разумным или нет. Она смогла понять, что некоторые люди могли бы отвергнуть ее из-за измены мужу, а другие — нет.
Итак, избегающие пациенты неохотно рассказывают о себе, так как боятся, что психотерапевт плохо о них подумает. Поэтому психотерапевт должен спрашивать пациентов, не осталось ли чего-то, что они не решились сообщить. Если эти пациенты не выражают подавленные темы, их убеждение в том, что психотерапевт отвергнет их, узнав правду, будет сохраняться.
Психотерапевт: Мы намного лучше узнали друг друга за время, прошедшее с первой сессии. Есть ли что-то, о чем вы боитесь мне рассказать?
Пациентка: Я не уверена.
Психотерапевт: Иногда пациенты боятся о чем-нибудь сообщить психотерапевту, особенно если думают, что это представит их в невыгодном свете. Это можно сказать о вас?
Пациентка: Да. Кое-что есть. Но я не хочу говорить вам об этом.
Психотерапевт: Как, по-вашему, я на это отреагирую?
Пациентка: Вы подумаете, что я очень плохая.
Затем психотерапевт и пациентка обсудили альтернативные реакции, основанные на прошлом опыте их психотерапевтических отношений. Пациентка рассказала о том, что в детстве подверглась развратным действиям. Психотерапевт рассказала о своей истинной реакции, и они вместе обсудили, почему начальные опасения пациентки были необоснованными.
Избегающие пациенты часто предполагают, что, как только они устанавливают отношения, они должны непрерывно пытаться доставить удовольствие другому человеку. Они считают, что, если сообщат о своих желаниях, другой человек обязательно разорвет отношения. В психотерапии это может вести к чрезвычайному согласию и нежеланию давать психотерапевту негативную обратную связь.
Одним из способов стимулировать у пациентов ассертивность в процессе психотерапии является использование обратной связи психотерапевта в конце сессий. Пациенты могут оценивать психотерапевта по списку качеств, характеризующих как процесс (например, «Психотерапевт внимательно слушал и понимал меня»), так и содержание (например, «Психотерапевт хорошо объяснил домашнее задание»). На следующей сессии психотерапевт может рассмотреть эти оценки и обсудить те из них, которые оказались низкими. Не занимая оборонительной позиции и обсуждая возможные изменения в содержании сессии и психотерапевтическом процессе, психотерапевт может вознаградить пациентов за позитивную критику, скорректировать обоснованное недовольство и продемонстрировать возможность изменения отношений. Затем пациентам можно предложить давать более прямую вербальную обратную связь. Могут быть разработаны эксперименты для выработки уверенности в себе в отношениях с другими людьми. Для тренировки ассертивности в естественных условиях весьма полезны ролевая игра и направленное воображение.
Отдельные вмешательства
Стандартные когнитивные подходы в психотерапии (Beck, Rush, Shaw, & Emery, 1979; Beck & Emery with Greenberg, 1985) используют в работе с этими пациентами, чтобы помочь им справляться с депрессией, тревогой, приступами паники, фобиями и бессонницей. Методы выявления противоречий в логике пациента и стандартные письменные поведенческие методы проверки автоматических мыслей и основных допущений могут помочь им противостоять самокритике, негативным предсказаниям, дезадаптивным допущениям об отношениях и неправильной оценке реакций окружающих.
Специальные методы, описанные ниже, могут помочь пациентам с ИРЛ преодолеть когнитивное и эмоциональное избегание, которое в противном случае может препятствовать реализации этих стандартных подходов.
Преодоление когнитивного и эмоционального избегания
Хотя пациенты с ИРЛ испытывают различные дисфорические настроения, нежелательно или невозможно просто научить их устранять депрессию и тревогу. Одна из трудностей, которая может препятствовать стандартной когнитивной психотерапии, состоит в том, что эти пациенты избегают думать о вещах, которые вызывают неприятные эмоции. Кроме того, как описано выше, они имеют много негативных допущений относительно негативных эмоций. Так как когнитивная психотерапия требует, чтобы пациент испытал такие эмоции и зафиксировал мысли и образы, сопровождающие различные эмоциональные переживания, это когнитивное и эмоциональное избегание может являться серьезным препятствием для лечения.
Избегающие пациенты не только избегают негативных эмоций между сессиями (например, они часто не могут приступить к выполнению домашнего задания или закончить его), но также избегают чувствовать дисфорию в ходе психотерапевтических сессий (например, они могут быть не в состоянии сообщить о негативных мыслях или сменить тему). Целесообразно изобразить процесс избегания в виде схемы, чтобы пациенты могли узнать, как происходит избегание и что они могут сделать, чтобы его прекратить. В таких ситуациях следует использовать схему процесса избегания, с помощью которой пациенты могут лучше понять, как происходит избегание и что они могут сделать, чтобы его прекратить.
Пациенты должны ежедневно отслеживать подобные паттерны. Нужно разрушить представления пациента о себе как о ленивом или никчемном (но эти качества труднее всего поддаются изменению). При оценке себя с помощью такой схемы пациенты могут лучше понять, что избегают ситуаций, в которых они имеют автоматические мысли, вызывающие дисфорию. Психотерапевт и пациент вместе оценивают эти негативные когнитивные структуры и повышают устойчивость пациента к негативным эмоциям.
Перед началом процесса увеличения устойчивости полезно дать ему логическое обоснование. Через выявление противоречий в своей логике пациенты могут убедиться в недостатках избегания, таких как невозможность достижения своей цели и вероятность того, что положительные эмоции не могут присутствовать в полной мере. Если возможно, психотерапевт и пациент могут исследовать источники избегания дисфории. Часто такое избегание зарождается в детстве в результате того, что пациент был уязвим и не умел справляться с неприятными чувствами.
Один из лучших способов приступить к повышению эмоциональной устойчивости состоит в том, чтобы вызывать эмоции на сессии, обсуждая переживания, в связи с которыми пациенты сообщают о дискомфорте. Когда они начинают интенсивно реагировать, может начаться когнитивное избегание (например, пациенты могут менять тему, вставать и ходить по комнате или чувствовать, что их сознание «стало пустым»). Тогда психотерапевт должен заставить пациента снова испытать знакомые чувства, чтобы начать выявлять и проверять убеждения, приводящие к избеганию. Следующий фрагмент психотерапевтической сессии (Padesky & Beck, 1988, p. 124) иллюстрирует этот процесс.
Пациентка: (В середине упражнения на воображение.) Я больше не хочу говорить об этом.
Психотерапевт: Что вы сейчас чувствуете?
Пациентка: Депрессию… и страх — настоящий страх.
Психотерапевт: Что, на ваш взгляд, произойдет, если вы и дальше будете так себя чувствовать?
Пациентка: Я буду очень взволнована, просто сойду с ума, а вы поймете, какая я ненормальная.
Психотерапевт: Как мы уже говорили, чувства, которых вы избегаете, могут дать некоторую полезную информацию. Попробуйте пока остаться с ними. Продолжайте воображать, что разговариваете со своим мужем. Расскажите мне, что происходит. (Долгая пауза.)
Пациентка: (Рыдая.) Он собирается бросить меня. Я отвратительный человек, раз сделала его таким несчастным. Теперь пострадают мои дети, и в этом виновата я.
В этой части сессии психотерапевт помог пациентке осознать огорчающие ее мысли и образы и оставаться с ними. В то же время она смогла проверить свою убежденность в том, что «сойдет с ума» и потеряет контроль над собой, если позволит себе испытать сильные эмоции. Психотерапевт напомнил ей об этом предсказании и помог обдумать то, что только что произошло: она испытала сильные эмоции, но вовсе не потеряла контроль.
Такие повторные переживания необходимы для выработки устойчивости к дисфории и ослабления дисфункциональных убеждений пациентов относительно неприятных эмоций. Чтобы уменьшить чувствительность пациентов, можно также выстроить иерархию тем для обсуждения по степени их болезненности. Психотерапевт может выявлять предсказания пациентов относительно того, чего они боятся, и прежде чем обсуждать каждую последующую тему, проверять предсказания и собирать факты, противоречащие ошибочным убеждениям пациентов (например, «Это слишком больная тема», «Я плохо себя почувствую и уже никогда не избавлюсь от этого чувства» и т. д.). Пациенты могут также строить иерархии для заданий вне психотерапии, чтобы повысить устойчивость к негативным эмоциям. Таким заданиям можно дать названия «упражнение на дисфорию» или «действия, направленные против избегания». Они могут включать в себя некоторые формы поведения («Работайте над вашей диссертацией 30 минут без перерыва») или структурированное размышление («Подумайте о том, как сказать боссу, что вам нужно больше свободного времени»). Кроме того, пациентам полезно делать предсказания о том, что именно из того, что их пугает, произойдет при выполнении того или иного домашнего задания, а затем проверять эти предсказания и изменять свои мысли.
Избегающие пациенты часто испытывают затруднения при выявлении своих автоматических мыслей в ходе выполнения домашнего задания (или даже на психотерапевтической сессии). Обычно просьба к пациентам представить и подробно описать ситуацию, как будто это происходит прямо на сессии, помогает выявить эти мысли. Вторым методом является ролевая игра: пациенты играют роль самих себя, а психотерапевт — другого человека, вовлеченного в определенную ситуацию. При проигрывании расстраивающей ситуации пациентам рекомендуется отмечать свои автоматические мысли.
Если эти стандартные методы не приводят к успеху, психотерапевт может составить список возможных автоматических мыслей на основе предварительно выявленных мыслей и убеждений данного пациента и на своем понимании пациента. Затем нужно поручить пациенту рассмотреть этот список и определить, какие из указанных в нем мыслей присутствовали в данной ситуации. Этот список можно использовать и в будущем для выявления когнитивных структур в болезненных ситуациях.
Пациентам, которые способны выявлять свои мысли, но не могут выполнять домашние задания, для планирования и выполнения домашнего задания полезно использовать воображение, как показывает следующий пример.
Психотерапевт: Мы договорились, что завтра в полдень вы пойдете в библиотеку работать над обзором литературы для вашей диссертации. Я хотел бы, чтобы вы на мгновение представили себя за несколько минут до полудня и посмотрели, нет ли чего-нибудь такого, что могло бы воспрепятствовать реализации вашего намерения.
Пациент: (Пауза.) Хорошо. Я нахожусь в своей квартире, собираю книги и думаю: «Я пойду попозже».
Психотерапевт: И как вы собираетесь ответить на эту мысль?
Пациент: Не знаю. Видимо, никак не отвечу. Наверное, я просто положу книги и никуда не пойду.
Психотерапевт: Если вы не пойдете, поможет ли это достичь вашей цели — закончить диссертацию?
Пациент: Нет.
Психотерапевт: Что вы можете сказать или сделать, чтобы повысить вероятность того, что вы пойдете?
Пациент: Я могу прочитать карточку, которую мы с вами сегодня составили, и вспомнить, что каждая ситуация избегания усиливает мои дисфункциональные привычки, а каждый раз, когда я следую своим планам, я усиливаю свои новые, лучшие привычки.
Психотерапевт: Хорошо. Представьте, что вы начинаете собирать книги и затем берете карточку. Что происходит потом?
Пациент продолжает описывать процесс начала и завершения работы, а также конкретные автоматические мысли, мешающие ему. Вместе с психотерапевтом они придумывают разумные ответы на каждую мысль.
Если необходимо, психотерапевт может применить подход «аргумент — контраргумент»: сначала пациент, следуя своему внутреннему голосу, высказывает свои опасения, мешающие выполнить домашнее задание, а психотерапевт выдвигает аргументы в пользу его выполнения. Затем пациент и психотерапевт меняются ролями, чтобы пациент приобрел опыт активного сопротивления избеганию. Наконец пациент берет карточки и на одной стороне карточек пишет свои автоматические мысли в ситуации избегания, а на другой — контраргументы. Теперь, сталкиваясь с избеганием при выполнении домашнего задания, пациенты могут помогать себе справиться с ним, читая эти карточки.
Переживания на сессиях и между ними, подобные описанным выше, помогут пациентам при выявлении дисфорических мыслей и повышении устойчивости к негативным чувствам. По мере того как повышается такая устойчивость, они могут начинать изменять свое отношение к членам семьи (например, могут стать более уверенными в себе). У них также могут усиливаться печаль, страх или гнев, когда они осознают воспоминания и реакции, которых избегали много лет. В этот момент полезно ознакомить их с когнитивными и поведенческими подходами к преодолению этих настроений.
Психотерапевт может указать, что даже если пациент осознал важность негативных чувств и принимает их, не обязательно и не желательно все время испытывать интенсивные чувства. Пациентам можно дать задание вести дневники чувств и мыслей и затем использовать когнитивное реструктурирование для коррекции искажений. Если они еще не освоили методы когнитивного реструктурирования для оценки и коррекции искаженных убеждений, они могут, записав мысли и чувства, отвлечься, и затем принести дневник на психотерапию для помощи в проверке их мыслей.
Нередко полезно проводить семейную психотерапию с участием супруга (супруги) или родителей пациента. Психотерапевтические сессии могут дать пациентам «безопасную» возможность проверить обоснованность соответствующих убеждений и мыслей. Например, одна пациентка боялась, что ее муж в течение некоторого времени сердился на нее, потому что она не участвовала в благоустройстве территории вокруг дома. На одной из сессий психотерапевт предложил ей поднять этот вопрос. Она сделала это, в результате чего узнала, что ее допущение было неправильным. В ходе сессии ее муж рассказал о других ситуациях, которые его беспокоили; в дальнейшем совместными усилиями они разрешили свои трудности.
Семейная психотерапия особенно важна, когда паттерны избегания поддерживаются социальным окружением пациента. Например, муж другой пациентки имел негативные допущения относительно выражения эмоции («Выражение чувств приводит к конфликтам и наносит непоправимый вред»). Психотерапия с семьей может помочь в работе с дисфункциональными допущениями членов семьи и обеспечивать возможность для обучения конструктивным навыкам общения и решения проблем (например: Beck, 1988).
Выработка навыков
Иногда у пациентов с ИРЛ не хватает навыков из-за их бедного социального опыта. В таких случаях в психотерапию следует включать упражнения по обучению навыкам, чтобы пациенты имели разумные шансы на успех в социальных взаимодействиях, направленных на проверку дисфункциональных убеждений. Для некоторых пациентов обучение социальным навыкам начинается с невербальных сигналов (например, зрительный контакт, поза и улыбка). В этом можно поупражняться на психотерапевтических сессиях, дома и затем в социальных ситуациях с низким риском. Некоторые пациенты со скудным социальным опытом могут нуждаться в определенной информации, чтобы более точно оценивать свои переживания (например, «Если в выходные вы до последней минуты ждете, чтобы спланировать свое время, почти все люди уже будут заняты»).
Более глубокое освоение социальных навыков может включать обучение методам ведения беседы, уверенности в себе, сексуальности и управлению конфликтами. Негативные убеждения пациентов относительно себя могут создавать препятствия для применения приобретенных навыков. Им может потребоваться поддержка, чтобы действовать так, «как будто» они обладают некоторым качеством. Например, у одной пациентки была мысль «Я не смогу поддержать беседу на вечеринке. Я недостаточно уверена в себе». Пациентку попросили действовать, как будто она была уверена в себе; и действительно, она обнаружила, что вполне может участвовать в беседе. В ходе поведенческого обучения навыкам важно выявлять автоматические мысли, особенно те, в которых пациенты преуменьшают свои успехи или значение обучения: «Эти упражнения учат меня дурачить людей, чтобы они не видели мою неадекватность», «Только настоящий неудачник может в таком возрасте учиться вести беседу». Затем психотерапевт и пациент работают вместе, чтобы проверить обоснованность и полезность этих убеждений.
Выявление и проверка дезадаптивных схем
Основная часть психотерапии состоит в том, чтобы помочь пациентам в выявлении и проверке когнитивной основы паттернов избегания. Чтобы это сделать, психотерапевт и пациент сначала приходят к пониманию корней негативных схем, связанных с возрастным развитием человека. Затем эти схемы проверяются через прогнозирующие эксперименты, направленное наблюдение и повторное переживание с помощью ролевой игры, основанной на связанных со схемой случаях из раннего детства. Наконец пациентам рекомендуют начать отмечать и вспоминать противоречащие схеме факты о себе и своем социальном опыте. Следующий пример иллюстрирует этот процесс.
В возрасте 24 лет Питер не имел никакого опыта встреч с женщинами и никаких друзей, кроме своего брата. Почти год занимаясь психотерапией, в ходе которой Питер учился выполнять когнитивное реструктурирование, получал основные социальные навыки и даже смог установить постоянные отношения с женщиной, с которой познакомился на работе, но все еще держался за негативную схему «Я непривлекателен».
Психотерапевт и Питер договорились сосредоточиться на проверке обоснованности этого убеждения, так как это, по-видимому, было основной темой его негативных автоматических мыслей. Сначала психотерапевт помог Питеру понять и рассмотреть происхождение этой схемы в его возрастном развитии. Он полагал, что непривлекателен, сколько себя помнил, и его склонный к 173. злоупотреблениям отец подкреплял этот вывод, часто крича на него: «Ты дрянной сын. Лучше бы ты вообще не рождался! В тебе нет ничего хорошего!»
Одним из эффективных методов, который может использоваться, когда пациент вспоминает такие яркие сцены из детства, является диадическая психодрама. Сначала Питер играл роль себя, а психотерапевт — роль отца. Питер должен был заново испытать свои детские чувства в возрасте 4 лет, а затем рассказать об этом. Потом Питер играл роль отца, а психотерапевт — роль 4-летнего Питера. И снова Питер сообщал о своих эмоциональных и когнитивных переживаниях.
В этом случае Питер был способен проявить эмпатию к отцу и осознать депрессию и фрустрацию отца, который был безработным, содержащим трех маленьких детей. Сначала Питер понял, что его отец чувствовал гнев скорее по отношению к самому себе, чем к нему. Со слезами на глазах Питер сообщил: «Моего папу бил его отец, и он не умел любить».
Как только Питер стал больше понимать ситуацию в целом, он смог предположить, что, возможно, не настолько непривлекателен, как считал его отец. На третьем занятии психодрамой Питер смог «опробовать» эту новую точку зрения. Психотерапевт и Питер сначала обсудили, как менее депрессивный и сердитый взрослый мог бы успокоить маленького Питера и помочь ему противостоять нападкам отца. Психотерапевт попросил, чтобы Питер думал о соседском 5-летнем ребенке, чтобы вспомнить поведение маленьких детей и их уровень ответственности за семейные проблемы. Затем Питера попросили снова сыграть 4-летнего себя, но на этот раз он должен был активно защищаться.
Отец: (Эту роль играет психотерапевт.) Ты дрянной сын. Лучше бы ты вообще не рождался! В тебе нет ничего хорошего!
Питер: Папа, почему ты так сердишься?
Отец: Я сержусь, потому что ты плохой сын!
Питер: Что я сделал плохого?
Отец: Ты весь день шумишь. И ты — еще один рот, который надо кормить.
Питер: (Молчит, затем, после подсказки психотерапевта.) Ты беспокоишься о деньгах?
Отец: Да. Я выхожу из себя, потому что никто не даст мне взаймы. Ты можешь подумать, что я никчемный человек.
Питер: А ты так называешь меня. Я хочу, чтобы ты сердился на людей, которые не дают тебе взаймы, а не на меня.
Отец: Я так и делаю. Но я не могу сказать им об этом. А ты весь день путаешься здесь под ногами.
Питер: Я просто играю, как все четырехлетние дети.
Отец: Это бесит меня. Я не могу наслаждаться своей жизнью.
Питер: Мне действительно жаль, папа. Я хочу, чтобы у тебя все получалось, чтобы ты был счастливее. Тогда ты не будешь так много кричать на меня.
Отец: Я думаю, что кричу на тебя, потому что я несчастен.
Как только Питер понял, что нападки отца обусловлены тем, что тот несчастлив, а не являются следствием обоснованных оценок маленького Питера, он смог понять, что его убежденность в собственной непривлекательности требует более тщательного рассмотрения. Затем Питер и его психотерапевт приступили к проверке схемы в контексте жизненного опыта (Young, 1984).
Используя одну страницу на каждые несколько лет жизни, Питер и психотерапевт собрали факты за и против суждения, что Питер полностью непривлекателен. Питер предположил, что, если эта схема правильна, по мере его взросления будет все меньше пунктов в колонке «свидетельства против», а количество фактов, внесенных в колонку «свидетельства за», будет возрастать.
Питер обнаружил, что свидетельств его привлекательности было намного больше, чем он себе представлял (у него были друзья, хорошие отношения на работе, его девушка говорила, что любит его). Его убежденность в собственной привлекательности также возросла после того, как он стал жить отдельно от родителей и начал проходить психотерапию. Он стал понимать, что депрессия во время учебы в колледже изолировала его от других и уменьшала возможности для того, чтобы люди его узнали. Наконец, психотерапевт помог Питеру найти альтернативные объяснения фактам, ранее поддерживавшим мнение о непривлекательности.
Обзор негативной схемы в контексте истории жизни не уменьшает силы схемы, даже при наличии убедительных фактов, как в случае Питера. Так как Питер всю жизнь интерпретировал (порой ошибочно) переживания, чтобы подтвердить свою схему, у него не было никакой «привлекательной» схемы, чтобы заменить «непривлекательную». Поэтому заключительная стадия психотерапии включала в себя помощь Питеру в построении и обосновании более позитивной схемы: «Я привлекателен, по крайней мере для некоторых людей».
На этой стадии психотерапии оказались полезными такие методы, как дневники предсказаний, дневники позитивных переживаний и тренировка новых форм поведения в воображении. В дневниках предсказаний Питер записывал свои ожидания относительно результатов социальных событий (например, «Я приглашу десять человек на вечеринку, и ни один не захочет прийти») и действительные результаты («Восемь человек приняли приглашение»). Это помогло Питеру увидеть, что его негативная схема не так хорошо предсказывала события.
Кроме того, Питер составил список социальных взаимодействий, которые поддерживали новую схему привлекательности. Этот дневник позитивных переживаний заставлял Питера перемещать внимание со случаев отвержения на случаи, когда его принимали или когда общение было приятным. Когда он становился самокритичным и активизировалась негативная схема, он просматривал дневник позитивных переживаний и таким образом вновь активизировал более позитивную схему.
В конце концов, по ходу отказа от мнения о собственной непривлекательности, Питер захотел расширить свою социальную активность: пригласить нескольких человек на обед, устроить большую вечеринку, назначить свидание новой знакомой. Он готовился к этим действиям с помощью воображаемой тренировки с психотерапевтом. Питер испытывал эти переживания в воображении и сообщал психотерапевту, с какими трудностями столкнулся. Затем пациент и психотерапевт обсуждали возможные решения, и Питер снова тренировал в воображении желательное поведение и разговоры, прежде чем применить их в естественных условиях.
Резюме по лечебному процессу
Лечение пациентов с ИРЛ предполагает установление между пациентом и психотерапевтом альянса, основанного на доверии и подкрепленного выявлением и изменением связанных с этими отношениями дисфункциональных мыслей и убеждений пациентов. Эти психотерапевтические отношения могут служить для пациентов моделью, которую можно использовать для пересмотра убеждений, связанных с другими отношениями; они также могут обеспечить безопасную среду для опробования новых форм поведения (например, уверенности в себе) с другими людьми. Для обучения пациентов преодолению депрессии, тревоги или других расстройств используются методы регуляции настроения.
Цель состоит не в том, чтобы полностью устранить дисфорию, а в том, чтобы повысить устойчивость пациентов к негативным эмоциям. Схема процесса избегания и убедительные доводы в пользу повышения устойчивости к дисфории помогут пациентам согласиться испытать негативные чувства на сессии; эта стратегия может быть осуществлена иерархическим способом. Выработка устойчивости к негативным эмоциям на сессии, вероятно, должна предшествовать практике «дисфории» или «противодействия избеганию» вне психотерапии. Важный способ повышения устойчивости — постоянное опровержение убеждений, связанных с боязнью дисфории у пациентов.
Могут быть показаны психотерапия семейных пар или семейная психотерапия, так же как обучение социальным навыкам. Наконец, лечение включает в себя выявление и изменение дезадаптивных схем через вмешательства с использованием воображения, психодрамы, обзора жизненного опыта пациента и журнала предсказаний. Вероятно, с помощью вышеописанных методов необходимо построить и обосновать более позитивные схемы.
А что с лекарствами?
Традиционная медицина предполагает, что практически любое психическое заболевание поддается лечению медикаментозными средствами. Тем не менее уклоняющееся расстройство личности рекомендовано лечить, по возможности откладывая этап приема лекарств.
В целом медикаменты показывают неплохой результат, благодаря чему используются часто. Но помощь со стороны препаратов лишь временная, сопряжена с многочисленными побочными эффектами, сохраняется, пока длится курс, и вызывает привыкание.
Как опознать?
Психическое расстройство личности обычно заметно даже невооруженным взглядом. Человек буквально «зациклен» на своих недостатках, думает о них слишком много, нередко поднимает эту тему в разговоре. В то же время такой индивидуум стремится по возможности избегать взаимодействия с другими людьми и идет на контакт лишь в том случае, когда подсознательно ощущает уверенность, что его не отвергнут.
Отторжение, любые потери при психических расстройствах настолько болезненны, что больному предпочтительнее оставаться в одиночестве, нежели рисковать своим нестабильным состоянием, пытаясь построить контакт с окружающими.
История
Термин «избегающая личность» впервые использовал Миллон (Millon, 1969). Он описал эту личность как состоящую из паттерна «активной обособленности», проявляющегося в «страхе и недоверии к другим людям».
«Эти люди постоянно следят за тем, чтобы их побуждения и стремление к любви не привели к повторению боли и страданий, испытанных ими ранее в отношениях с другими людьми. Они могут защищать себя лишь активным уходом от контактов. Несмотря на желание общаться с людьми, они приучились к тому, что лучше игнорировать эти чувства и поддерживать дистанцию в межличностных отношениях» (Millon, 1981, р. 61).
Определение ИРЛ, данное Миллоном, в значительной степени основано на социальной теории научения. Теоретики объектных отношений Бернхэм, Гладстоун и Гибсон (Burnham, Gladstone, & Gibson, 1969) представили концепцию, которая подчеркивает роль мотивации и выводит симптомы ИРЛ из дилеммы «потребность—страх».
«Он имеет выраженную потребность в структурировании внешнего мира и контроле… Его существование зависит от поддержания контакта с объектами…
Сама интенсивность его потребности в объектах также делает их крайне опасными и внушающими страх, так как они могут уничтожить его через отказ от контакта. Следовательно, он боится и не доверяет им.
Один из способов предотвратить или облегчить боль, вызванную дилеммой «потребность— страх» состоит в том, чтобы избегать этого объекта…
Попытки других людей вовлечь его во взаимодействие расцениваются как вторжения, которые грозят дезорганизацией».
Точку зрения, более близкую к когнитивному подходу, можно найти в работах Карен Хорни (Horney, 1945), которая описала «избегающего в межличностных отношениях» человека более чем за 40 лет до его определения в DSM-III-R: «Имеется невыносимое напряжение при общении с людьми, и одиночество становится главным способом его предотвращения…. Имеется общая тенденция подавлять все чувства, даже отрицать их существование» (р. 73-82). В более поздней работе (Horney, 1950) Хорни дает описание избегающего человека, которое согласуется с когнитивными формулировками:
«По малейшему поводу или вообще без такового он чувствует, что другие презирают его, не воспринимают его серьезно, не хотят находиться в его компании и фактически пренебрегают им. Его презрение к самому себе… заставляет его… сильно сомневаться относительно отношения других к нему. Не принимая себя таким, какой он есть, он не может поверить, что другие, зная все его недостатки, могут проявлять к нему дружеское отношение или хорошо думать о нем».
Симптоматика заболевания
Психическое расстройство личности можно диагностировать по следующим признакам:
- сильное желание близких взаимоотношений с другими людьми, чему препятствует излишняя застенчивость;
- стремление по возможности исключить любые физические контакты;
- неприязнь, неприятие себя, отвращение;
- недоверчивость;
- самоизоляция, стремление полностью исключить отношения с социумом (хикикомори);
- робость, скромность, доходящие до крайности;
- ощущение принадлежности к людям «второго сорта», «низшего уровня»;
- неспособность нормально работать, накапливать профессионализм, совершенствоваться;
- повышенная самокритика, в первую очередь в вопросах социальных взаимодействий;
- застенчивость, смущенность;
- одиночество;
- осознанное исключение интимных связей;
- зависимость (психическая, химическая).
Информации все еще недостаточно
В рамках определения наличия заболевания проводят тест на расстройство личности. Поскольку заболевание было выделено врачами как самостоятельное относительно недавно, методы диагностирования и лечения и по сей день находятся в стадии разработки. Большая часть применяемых в наши дни – это экспериментальные технологии.
Эмоциональное расстройство личности во многом близко к психопатии (конкретно — к сенситивному подвиду). Согласно действующей в России классификации, такое заболевание и сегодня не считают нужным выделять как самостоятельное, а лишь относят его к шизоидному расстройству личности, причисляют к астеническому. Многое будет зависеть от лечащего врача и его собственных взглядов на медицину, психиатрию.
До сих пор не ведется никакого четкого учета людей, страдающих этим типом расстройства личности. Нет информации ни о распространённости недуга, ни о том, какова его зависимость от половой принадлежности. Нельзя сказать, связано ли множественное расстройство личности с генетической предрасположенностью, передается ли по наследству. Можно говорить лишь о том, что люди, у которых впоследствии диагностирую болезнь, уже с раннего детства застенчивы, робки.
Патология не опасна для окружающих…
Если тест на расстройство личности показал наличие заболевания, можно говорить о том, что диагноз поставлен. Отмечают, что в повседневной жизни человек, у которого была выявлена патология, ведет себя так, что его комплекс неполноценностей заметен окружающим людям.
Как правило, больные – это интроверты. Во многом это связано со слишком низкой самооценкой. В то же время пациенты – это не асоциальные личности, и им свойственно сильное желание иметь нормальные социальные контакты. Проблема же в том, что вступление во взаимоотношения с окружающими людьми для больных реально лишь тогда, когда они уверены в положительном приятии, в том, что их не будут критиковать. Как правило, требования гарантий настолько завышены, что их выполнение становится нереальным.
Причины
Отмечено, что у людей с тревожным расстройством особое устройство мозга. Структуры, ответственные за распознавание опасности, включают вегетативную нервную систему, в результате учащается сердцебиение, возникает дрожь, повышается давление. Люди с такой предрасположенностью особенно остро реагируют на стресс. При частом стрессе механизм начинает срабатывать ложно.
Предпосылками развития расстройства выступают соматические заболевания в детстве, осуждение со стороны родителей, значимых взрослых и сверстников. Переоценка опасностей и чувство собственного бессилия может также быть вызвано некорректным семейным воспитанием, при котором, например, сами родители боялись окружающего мира и убедили в этом ребенка (тревожные матери и гиперопека). Неблагоприятное влияние оказывает воспитание с излишней критикой и завышенными требованиями, игнорированием достижений и достоинств ребенка, отсутствием эмоциональной поддержки. В совокупности это создает у ребенка чувство небезопасности и собственного бессилия.
Кроме деструктивного воспитания психологической причиной расстройства выступает какой-то внутренний конфликт. Вероятно, долгое время истинные потребности и желания личности пресекались, оставались неудовлетворенными. Постепенно накапливаясь, они дают о себе знать тревогой.
К другим социально-психологическим причинам расстройства относится:
- хронический стресс;
- проблемы в семье;
- насилие;
- бедность;
- конфликты на работе;
- смена привычного образа жизни;
- трудная жизненная ситуация и нестабильность перспектив;
- малоподвижный образ жизни;
- заниженная самооценка;
- вредные привычки и зависимости;
- низкая стрессоустойчивость;
- перенапряжение.
Тревожное расстройство чаще развивается у людей с алекситимией или обусловленной особенностями характера скупостью эмоций, скрытостью, зажатостью, впечатлительностью, ранимостью.
…но крайне проблематична для больного
Множественное расстройство личности так влияет на человека, что он все время ощущает, что общество отвергает его. Как правило, у пациента идеализированное представление о том, как к нему должны относиться в социуме. Едва реальность расходится с этим представлением, как человек в страхе убегает, «закрывается в раковину», уходит в себя, отгораживается.
Именно страх – ведущий фактор формирования коммуникативного поведения. Больные обычно:
- скованны;
- неуверены в себе;
- скромны сверх меры;
- неестественны;
- демонстративны в своем избегании социума;
- просительны до униженности.
Такое поведение обусловлено тем, что больные заранее уверены, что социум их отвергнет, и стараются принимать меры заранее, чтобы было «не так больно».
Восприятие мира искажено
Если в вашей жизни появился человек, у которого избегающее расстройство личности, причины общения с ним могут быть самыми разными, но продолжение контакта возможно лишь при четком осознании одного факта: эти люди преувеличивают негативное восприятие себя другими и искажённо ощущают социальные взаимодействия и оценку общества.
Для пациентов с этим типом расстройства личности обычно характерны очень слабые коммуникативные навыки. Это провоцирует неумелость, неловкость в различных ситуациях, привычных для тех, кто чувствует себя в социуме, как рыба в воде. Из-за этого больные воспринимаются окружающими настороженно, а зачастую их отталкивают, что только укрепляет мрачные предположения о том, чего можно ждать от других людей.
Избегающее поведение: подведём итоги
Избегающее поведение является одним из главных столпов, на которых держится тревога. До тех пор, пока в вашей жизни присутствуют ситуации и места, от которых вы бежите, как от огня, тревога не исчезнет. Поэтому стоит ответственно подойти к этому упражнению и день за днём упрямо избавляться от своих иррациональных страхов. Не стоит разменивать чистую радость от проработки пугающей ситуации на краткосрочное удовольствие от её избегания.
В книге Андрея Курпатова «1 совершенно секретная таблетка от страха» вы сможете более подробно прочитать про механизм формирования страхов и фобий, а также ознакомиться с интересными и показательными примерами из его психотерапевтической практики.
Развитие неутешительное
Со временем избегающее расстройство личности становится причиной не только негативных ожиданий от общения между людьми, но и в целом от жизни. Человек начинает преувеличивать повседневные опасности. Он сталкивается с серьёзными внутренними противоречиями при необходимости обратиться к кому-то. Если необходимо выступить перед публикой, накатывает ужас, справиться с которым без медикаментов невозможно.
В карьере человек, которому свойственно избегающее расстройство личности, не может достичь практически ничего, так как ему никто не доверяет ответственные должности. Эти люди практически незаметны для окружающих, а отличительная черта их поведения – услужливость, которая провоцирует социум пользоваться больными без какой-либо отдачи. Пациенты с этим типом расстройства личности в большинстве случаев не имеют друзей, не могут построить доверительные отношения.
Посещая врача
Впервые оказавшись у психолога, психотерапевта или психиатра, больные могут вести себя довольно непредсказуемо, но все они преследуют одну и ту же цель – понравиться доктору. При этом буквально на глаз видно, что часто люди находятся в очень сильном напряжении, которое нарастает, если возникает предположение, что больной медику «не нравится».
Многие из них говорят о том, что они опасаются насмешек со стороны окружающих людей и боятся, что те начнут распускать сплетни, поэтому и отгораживаются от социума. В этом аспекте все пациенты отличаются высокой мнительностью. А вот при попытке объяснить им что-то они воспринимают информацию «в штыки», сразу оценивая ее как критику.
Блок 2. Тревожный тип личности. Как отличить среди людей?
Как из общей толпы людей Вы сможете выделить истинного тревожного человека по внешним признакам?
Смотрите на тех, кто стоит/сидит по краям пространства, как бы уединяясь от людей, только не перепутайте с шизоидами! Жестикуляция у тревожных минимальна, говорят спокойно и тихо, стараются не привлекать к себе внимание. Оказаться внезапно в центре внимания для них стресс, отсюда страх публичных выступлений и избегание шумных мест и компаний.
Некоторые из нас наделяют тревожных характеристиками, типа скромный, тактичный, вежливый человек с адекватной самооценкой.
И здесь мы становимся заложниками эффекта ореола!
Мы начинаем тревожного человека ставить в пример гипертимам, не особо уважающим правила, или неряшливым шизоидам, или агрессивным возбудимым эпилептоидам. Однако, за таким поведением тревожного находятся вовсе не серьезные моральные принципы, блестящее воспитание и высокая культура.
Все банально!
Тревожный просто опасается проблем и поэтому держит дистанцию вокруг себя, не впуская внутрь личного круга малознакомых с одной стороны, и не провоцируя людей с другой стороны, во избежание потенциальных конфликтов, поэтому не лезет в душу, держит дистанцию, вежлив и тактичен.
Тревожные люди ведут себя иначе среди СВОИХ. Когда они чувствует себя безопасно, в окружении тех, кого знают, кому доверяют, то могут не закрывать рот и быть весьма словоохотливы. При этом проявлять активность, живость. Но стоит появится ЧУЖАКУ, и тревожный человек «прячется в норку» или «цепенеет», как серенькая мышка.
Тревожные люди предпочитают однотонные цвета серых, черных, темно-синих красок в одежде, на лице минимум косметики, если говорить о женщинах. Однако мы помним с Вами, что в мире распространены смешанные радикалы и поэтому вряд ли только лишь цвет гардероба будет надежным свидетельством.
Психическое расстройство на всю жизнь – это приговор?
На современном уровне развития медицины в целом и психотерапии, психиатрии в частности есть не так много методов устранения нарушений психического развития. Аналогично ситуация обстоит и в случае, когда было диагностировано избегающее расстройство личности. Лечение редко показывает реальную эффективность на продолжительное время без постоянной терапии (лекарственной, психологической).
При этом проявления заболевания во многом связаны с тем, к какой социальной нише, прослойке человек принадлежит. Наиболее счастливыми можно назвать тех, кому повезло удачно заключить брак с человеком, соответствующим представлениям об идеале. В этом случае отношения становятся стабильными, оба человека принимают друг друга со всеми положительными качествами и недостатками, но социальные взаимодействия замыкаются на семье и ею заканчиваются.
Как только социальная поддержка терпит крах, человек буквально «проваливается во внутреннее болото»: страдает от депрессий, тревоги, у него отмечается дисфорическая симптоматика.
Дифференциальный диагноз
Сложность определения расстройства личности заключается в том, что проявления недуга сходны с теми, которые отмечаются при следующих заболеваниях:
- шизоидное расстройство;
- тревожное расстройство.
В первом случае больной стремится быть в одиночестве как можно дольше. Также врачи выделяют так называемый матовый аффект. А вот в случае тревожного расстройства личности люди стремятся к общению, но не могут себе это позволить из-за преследующего страха и постоянной неуверенности в себе.
Все описанные виды имеют много общего в клинической картине. Наиболее близки тревожный тип и зависимый, но если в первом случае причина опасений кроется именно в этапе установления контакта, то люди второй группы боятся расставания.
Современная медицина ставит перед собой задачи по выявлению четких, определённых признаков каждого из известных типов расстройств личности, чтобы можно было устанавливать безошибочный диагноз.
Похожие проявления свойственны и истерическим, пограничным больным. Но люди этих типов склонны к манипуляциям и раздражительны, их поведение зачастую невозможно предсказать. Определить, относится ли болезнь к тревожному типу, или к подвиду, граничащему с ним, весьма проблематично, равно как и в случае с разграничением шизофрении и шизотипии. Тем не менее это важно для определения наиболее эффективной в каждом конкретном случае терапии.
Страхи, фобии и избегающее поведение – как они появляются
Конечно, у эмоционально здорового человека такие мысли не появятся, и он продолжит жить дальше как ни в чём не бывало. Однако при повышенной тревоге нервная система истощена и чувствительна по отношению к любому раздражителю. И человек, страдающий от невроза, после такой ситуации с большой долей вероятности начнёт избегать автобусов и выходов на улицу в жару. Более того, его растревоженный мозг способен распространить это опасение на весь общественный транспорт, включая метро, автобусы, троллейбусы, и др.
Если наш герой поддастся тревоге и в следующий раз пойдёт пешком или вызовет такси, то мозг зафиксирует этот момент, сделав пометку: так, избежали реальной опасности, отлично, так и надо поступать. И с каждым днём такого избегания заставить себя зайти в автобус будет всё сложнее. А при просмотре прогноза погоды начнёт появляться подсознательная тревога.
Ещё один момент, который помогает этой привычке закрепиться –положительное подкрепление. Что это такое? Вы обращали внимание на то, что отказавшись делать что-либо, чего совсем не хочется, вы получаете некое удовольствие, успокоение, ощущение расслабления? Это и является положительным подкреплением. Мозг запоминает, что избегать сложностей – приятно. Это приносит мгновенную радость, пусть даже за неё приходится расплачиваться тем, что жизнь становится серой, беспокойной, полной страхов и тревог.
Что может помочь?
Подбирая оптимальный вариант лечения, доктора составляют интегральную модель поведения, на основе которой формируют программу, учитывающую индивидуальные особенности пациента. При этом обязательно уделяется внимание таким составляющим:
- когнитивной;
- поведенческой;
- психодинамической.
Наиболее значимый этап лечения – тот, когда закрепляются личностные изменения, достигнутые в ходе лечения. Важно чтобы человек начал применять полученные навыки за пределами смоделированных в больнице ситуаций, в реальной жизни. Впрочем, здесь невозможно предсказать развитие ситуации, так как многое зависит от окружения больного. Маленькая неудача может нанести повторный урон самооценке, который еще больше ухудшает ситуацию. В этом случае весь достигнутый успех сразу сводится на нет. А вот успех социального взаимодействия активирует циклический процесс самоутверждения, с каждым новым витком выводящий человека на новую ступень самосознания и уверенности в себе.
Блок 3. Тревожный тип личности. Особенности радикала.
Что еще?
Тревожные люди избегают смены, изменений, перемен!
Поэтому привязываются, прикипают, прирастают корнями к тому, что уже есть, к чему привыкли. Тревожному человеку сложно уехать из родного «Задрищенска», например, в региональный центр, даже если ему предложат хорошие условия на новой работе, что уж говорить о простой смене города без дополнительных «плюшек».
Тревожный человек будет всеми силам цеплять за свой брак, даже если муж пьет или жена гуляет, рассуждая, что «лучше синица в руках, чем журавль в небе» и прикрываясь словно щитом «дети должны жить в полной семье».
Обладают ли тревожные люди сильной нервной системой? Отнюдь, истощение запасов энергии наступает гораздо быстрее в сравнении с гипертимами, эпилептоидами, параноиками. Процессы торможения превалируют над процессами возбуждения у тревожных людей. Им проще уединиться в комфортном местечке, чем выйти из тени под свет.
Какие мысли бороздят в голове у тревожного психотипа людей?
«А вдруг что-то случиться?»
«А если все не пойдет по плану?»
«А если заболеет?»
О-о-о… вокруг столько опасностей, ну как с ними справиться, как все предусмотреть, как избежать? После таких вопросов эпилептоид тревожного типа начнет готовится к защите, а просто тревожный в бессилии брякнется на диванчик или будет тихо «цепенеть» в кресле со смартфоном в руках.
Отсюда и выраженный консерватизм, и конформизм тревожных людей.
- Если поза в сексе, то одна, но зато привычная и надежная.
- Если принять человека на работу, то такого, чтобы ничего не испортил, а испортить можно что-угодно, если попытаться изменить существующее.
- Если купить молоко в магазине, то только определенной марки с доверием.
- Если за руль, то только проверенного автомобиля, пусть даже это 20 –летняя Нива.
- Если прочитать книгу, то учебник 30-летней давности.
- Если поехать на отдых, то в привычное место, как всегда.
Тревожные люди – это настоящие СТРАЖИ прошлого, хранители вчерашнего дня.
Тревожный человек не будет вступать в открытый конфликт с оппонентом, даже если права сильно ущемлены. Он предпочтет донести еще раз свою идею на словах вежливым способом. Любимой фразой в неприятной социальной ситуации тревожного человека будет: «Мне не нужны проблемы».
Тревожная жена не пойдет с гипертимом мужем в поход на 3 дня, рассудительно аргументируя про отсутствие горячей воды и душа, присутствие комаров и мошек. В действительности эти «придумки» нужны, чтобы прикрыть истинное положение дел – страх столкнуться с неизвестным, “а вдруг что-то пойдет не так”!
Тревожный муж не поддержит свою жену с параноидным психотипом, решившую открыть малый бизнес по типу «закусочной». Муж уткнется в интернет и начнет выискивать проблемы, которые ожидают новоиспеченных предпринимателей. А потом расскажет жене, что ее «изжарят на жертвенном костре налоговая, пожарные, полиция, бандиты, СЭС». И пока не поздно лучше выбросить из головы эту рискованную идею со столовой! Пусть будет, как всегда, лучше продолжать оставаться наемными служащими, конечно, небольшая зарплата напрягает, но зато все стабильно.
Из тревожных людей не получаются предприниматели в одиночку, но в компании с другими они вполне себе могут найти место и спокойно взять на себя функции, например, финансового директора или главного бухгалтера.
