Инертность мышления – это неповоротливость ума

Здравствуйте, дорогие читатели! Некоторые люди с большим трудом находят решения для простых задач. Им довольно сложно придумать что-то самостоятельно, у них занимает довольно много времени найти синоним слову, а когда их что-то спрашиваешь они теряются и могут ответить, когда тема уже пройдена или задан уже второй или третий вопрос по счету.

Инертность мышления – это явление, при котором человеку сложно сменить вид деятельности, они думают чуть дольше остальных и с трудом находят ответы даже на простые вопросы. Наиболее часто эта проблема встречается у больных эпилепсией, людей с травмами головного мозга, а также умственной отсталостью.

Если попросить такого человека назвать антоним, то он будет подбирать наиболее подходящее слово в течение длительного времени, возможно, когда вы назовете уже второй или третий вариант.

Содержание

Инертность у детей
Как преодолеть
Книги для развития мышления

Инертность у детей

Косность или неповоротливость ума, еще одни синонимы инертности мышления, не всегда встречаются исключительно в клинических случаях. Вы можете долго пытаться объяснить ребенку, что кит – это животное, но применив уже полученный опыт он будет настаивать, что это рыба и не принимать ваши слова. Не стоит выходить из себя, вполне возможно, что причина не в упрямстве, его поведение характеризуется инертностью мышления.

Детям довольно сложно привыкнуть к новым правилам, справиться с объемами информации и тогда они начинают действовать согласно уже устоявшимся правилам, игнорируя изменившиеся условия.

Неумение переносить знания в смежные или друге области

Можно привести много примеров, подтверждающих такую форму психологической инерции мышления. Физик Герц, открывший радиоволны, никак не мог согласиться, что его открытие найдет применение в технике связи. «И не спорьте, отмахивался Герц,- я сам открыл эти волны. Мне лучше знать». Это продолжалось до тех пор, пока А. С. Попов, не споря с Герцем, построил первую радиостанцию.

Еще пример.

Ученые-микробиологи ставили тысячи опытов, чтобы найти пути победы над болезнетворными бактериями. Но проведению опытов часто мешала плесень. Там, где она появлялась, микробы сразу гибли. Микробиологи отчаянно боролись с плесенью, берегли от нее лабораторную посуду. И только через 20 лет английский исследователь Флеминг пришел к выводу, что плесень содержит какое-то вещество, уничтожающее микробов, и его можно использовать для лечения болезней. Так появился пенициллин. Его изобретение опоздало на 20 лет. За это время от разных инфекционных болезней погибло около 20 млн. человек, которых можно было бы спасти.

Следующий пример. В 50-х годах ученые-металлурги пробовали использовать для плавления металла нагрев высокочастотным электромагнитным полем. Однако ничего не получалось, металл нагревался только у поверхности и упорно не хотел нагреваться внутри. Несколько лет опытов не принесли успеха, и эксперименты были прекращены. И только через десять лет уже другие ученые сумели использовать это свойство высокочастотного поля для поверхностного нагрева и закалки изделий. Опять изобретение опоздало на много лет по вине психологической инерции мышления.

К этой же форме психологической инерции мышления можно отнести решение изобретательских задач в рамках узкой специализации.

Наш век век узкой специализации. Специалист по железнодорожной автоматике не знает, как работает автоматика в лифтах, конструктор самолетов очень далёк от конструктора комбайна и т. д. Каждый из них использует литературу только по своей специальности, общается только с коллегами и все задачи стремится решать только в рамках своей специализации. Во многих случаях никому не приходит в голову посмотреть, как решаются такие же задачи в других областях техники, в животном и растительном мире, в микромире и т.д.

Как преодолеть

Когда дело касается клинических случаев, описанных в первой части этой статьи, лечением должен заниматься исключительно врач. Это является обязательным условием. Если же вы самостоятельно решили, что у вас есть небольшие проблемы с поиском ответов и вы хотите развить собственный интеллект и привить себе новые качества, то лучшим способом станут логические задачи.

Шахматы, нарды, монополия и другие настольные игры со временем помогут поднять уровень интеллекта и научат быстрее находить верные решения. Решайте кроссворды, судоку, покупайте другие игры для развития логики, в которые можно играть самому. В психологии пока не придумали более эффективного способа устранения этой проблемы.

Кроме того, не забывайте про чтение. Оно задействует фантазию, развивает память, способствует появлению нового житейского опыта. Также я могу посоветовать вам несколько книг для развития творческих способностей.

Книги для развития мышления

В книге «Турбулентное мышление» Дмитрия Гаврилова вы найдете много интересных фактов, которыми можно блеснуть перед друзьями и коллегами. Кроме того, здесь немало практических упражнений, которые поспособствуют развитию творческих способностей. Вопросы, могут показаться вам сложными, но занятные факты и польза для ума с лихвой компенсируют все сложности, с которыми вы столкнетесь в процессе обучения.

В книге Эдварда де Боно «Искусство думать» вы найдете секреты техники литерального мышления, разработанные автором. Оно помогает научиться мыслить гибко, смотреть под разными углами на одни и те же явления. Она направлена на решение повседневных задач, с которыми мы сталкиваемся на работе или дома. Литеральное мышление, по словам автора книги, способствует скорейшему достижению успеха на любом поприще.

В книге «Рисовый штурм» Майкла Микалько собран 21 способ нестандартного мышления. Здесь есть не только логические игры, головоломки и нестандартные стратегии, но и вдохновляющие факты, которые помогут вам не бросать задуманное и дочитать произведение до конца.

Самое интересное, что автор уделяет внимание не только самому мышлению, но и старается помочь читателям преодолеть неуверенность в себе и страхи и прочие неприятные моменты, которые мешают в жизни.

Вот в принципе и все. Не забывайте подписываться на рассылку, чтобы знать о себе чуть больше. До новых встреч и удачи.

Понятием «инертное мышление» можно определить группу синдромов расстройств мышления, основной признак которых — недостаточная подвижность психических процессов. К нему относятся вязкое мышление, персевератор-ное мышление и мышление со стереотипиями. Элементы инертности психической деятельности наблюдаются и при депрессивных состояниях, однако в этих случаях инертность мыслительных процессов является второстепенным фактором, так как ведущую роль играют замедление мышления и стойкий депрессивный аффект, характеризующийся затуханием побудительных мотивов уже начатого действия.

Б. В. Зейгарник (1976) называет инертным мышлением мыслительную деятельность больных эпилепсией. Нам этот термин представляется более широким — инертностью протекания психических процессов можно объяснить такие психопатологические явления, как ригидность, персеверации и стереотипии, которые применительно к поведенческим актам объединяются понятием «фиксированные формы поведения». Г. В. Залевский (1976) под фиксированными формами поведения понимает акты поведения, упорно и непроизвольно повторяющиеся или продолжающиеся и в ситуациях, которые объективно требуют их прекращения или изменения. Применительно к патологии мышления нам представляется более целесообразным говорить о фиксированных формах мыслительной деятельности. Проявления инертного мышления наблюдаются при заболеваниях различного генеза, главным образом при шизофрении, в рамках грубой органической патологии головного мозга. Поэтому мы не можем говорить о их каузально-этиологическом родстве, речь идет о сходных патогенетических механизмах, которые могут быть обусловлены и функциональными и органически-деструктивными изменениями.

Вязкое мышление

наблюдается при эпилептическом слабоумии. Оно характеризуется обстоятельностью, склонностью к детализации, неумением отделить основное от второстепенного, тугоподвижностью, «топтанием» на месте, невозможностью выйти из круга определенных представлений и переключиться на что-то другое. Вязкое мышление больных эпилепсией может быть охарактеризовано в первую очередь как ригидное, недостаточно лабильное.

Застревая на мелочах, подробностях, больной эпилепсией, однако, никогда не теряет из виду цели своего рассказа. Факты, сообщаемые больным, связываются со случайными обстоятельствами, но в пределах заданной темы. Больной старательно описывает частности, перечисляет их так, что его трудно перебить. Ему тяжело связать подробности с общим содержанием. Эта склонность к застреванию, «прилипание» к одному и тому же кругу представлений, излишняя детализация, неумение выделить главное характеризуют мышление при эпилепсии. Хотя больной и уклоняется в своих рассуждениях от прямого, ведущего к цели пути, но самой этой цели из внимания не упускает. Рассказывая о чем-либо, он то топчется на одном месте, то увлекается деталями, поучениями, рассуждениями, объяснениями, но остается в круге тех представлений, какие обозначены начальным намерением повествования. Тема рассказа не меняется. Темп и характер речи больного эпилепсией крайне трудно корригировать.

Я. В. Бернштейн (1936) указывал, что тугоподвижность, инертность мышления при эпилепсии, являясь первичной, всегда входит в сложный симптомокомплекс характерных черт основного поражения, отражается в каждой черте этого поражения и все его черты отражаются в ней. И действительно, тугоподвижность свойственна всей психической жизни больного эпилепсией, она проявляется в его поведении, аффективности, в особенностях его мышления. В то же время ригидность, которая может наблюдаться и при других заболеваниях, в клинике эпилепсии специфически окрашивается в силу ее неразрывной связи с другой присущей эпилептическому слабоумию симптоматикой.

Для речи больного с вязким мышлением характерны олигофазия, повторения, паузы, уменьшительные и ласкательные слова. Паузы в речи больные заполняют такими словами, как «понимаете», «так сказать», «значит» и т. п. Уже в обычной беседе у больных с вязким мышлением обнаруживается склонность к чрезмерной обстоятельности, детализации. Еще больше это выявляется при описании ими рисунка или пересказе текста. Нередко, крайне обстоятельно описав рисунок, перечислив изображенные на нем даже самые незначительные детали, больной все же не может осмыслить его, уловить его содержание. Эта слабость суждений соответствует степени выраженности эпилептического слабоумия.

Приводим типичный пример вязкого мышления — больной обращается к собеседнику.

«Не что-нибудь, а действительно — нельзя ли у вас папиросочку попросить? Вчера мамочка приходила — она ко мне через день приходит — принесла мне папиросочки. Говорит: «Возьми, Минечка, я тебе папиросочки принесла». Хорошие папиросочки — я такие люблю. Я так обрадовался, что мамочка папиросочки принесла, и как раз мои любименькие. И няня говорит: «У тебя теперь, Минечка, есть что курить, маменька папиросочки принесла» А вот ночью, не что-нибудь, а действительно, когда я спал, выкурил этот больной мои папиросочки Не дадите ли вы мне не что-нибудь, а действительно, папиросочку, а завтра мамочка принесет еще много папиросочек, и я вам отдам».

Вязкое мышление при эпилепсии характеризуется также выраженными эгоцентрическими тенденциями. Это отчетливо видно в приведенном выше примере. При выраженном эпилептическом слабоумии ответы больных однообразны, носят характер штампов — на все слова-раздражители в ассоциативном эксперименте больной может отвечать 2— 3 словами («хороший» или «плохой», «знаю» или «не знаю»). Нередко словесные реакции отражают лишь отношение больного к предметам, обозначенным словами-раздражителями. При предложении сочинить рассказ по 3 заданным словам «дом, лампа, огонь» больной написал:

«Мы получили новую квартиру, переехали в пятиэтажный дом. Жене комната не понравилась, так как не было электрической лампочки, и мне пришлось бежать вечером в магазин покупать лампочку. Яркий свет озарил нашу новую комнату. Я пошел на кухню поставить чай. Когда засверкал яркий огонек на газовой плите, я поставил чайник и вернулся к себе в комнату».

Такого рода включение себя в ситуацию рассматривается как признак преобладания конкретных представлений в мышлении больных эпилепсией, недостаточности в осмыслении условного характера задания, как проявление эгоцентрических тенденций (И. Я. Завилянский, Р. Е. Таращанская, 1959). Внешние отвлекающие моменты мало влияют на течение мыслительных процессов — излагая свои мысли, больной не обращает внимания на вопросы, которыми перебивает его речь собеседник, даже если это должно облегчить стоящую перед ним задачу.

Аналогичное включение себя в ситуацию наблюдается и в пиктограммах больных эпилепсией, которые всегда носят сугубо конкретно-ситуационный характер и отражают личный опыт и систему оценок, присущие обследуемому.

Инертность модуса деятельности больных эпилепсией особенно четко обнаруживается при выполнении заданий по методикам переключения (сложение и вычитание с поочередно меняющимся одним из слагаемых или вычитаемым, корректурная просьба с переключением).

Персевераторное мышление.

Под персеверацией в мышлении понимают склонность к застреванию в сознании больного каких-либо мыслей, представлений, образов, слов или фраз, вне зависимости от изменения ситуации и нарушения цели деятельности. Г. В. Залевский (1976) пишет об ослаблении при персеверации представления цели деятельности. Персеверация проявляется в речи больного.

Персеверации наиболее часто наблюдаются в рамках грубой органической патологии головного мозга — при церебральном атеросклерозе (главным образом, при значительной его выраженности или при наличии локальной симптоматики), старческом слабоумии, болезни Альцгеймера, болезни Пика. Особенно отчетливо они обнаруживаются при локализации поражения в лобной доле. В этих случаях персеверации являются частым структурным компонентом моторной афазии. Так, страдающий моторной афазией больной по просьбе врача повторяет за ним слово «да», после этого врач безуспешно просит его повторить за ним слово «нет», но больной упорно говорит «да». Лишь после длительного перерыва больной смог повторить за врачом «нет». В таких случаях персеверациям в речи часто сопутствуют и двигательные персеверации. Далеко не всегда больной правильно оценивает наличие у себя такого рода проявлений.

Персеверации обнаруживаются и при амнестической афазии. Больной называет показываемый ему предмет, а затем и все другие предметы называет теми же словами. Например, увидев чайник, больной говорит: «Это — пить… кипятят, а потом пьют». Затем ему показывают наперсток и он говорит: «Ну, чайник.. шить им надо. У дочки есть такая штука».

Больные не замечают персеверации при одновременном поражении речевоспринимающего анализатора, например, при сенсорно-моторной афазии.

В рамках афатического синдрома персеверации как бы структурный компонент афазии и долго сохраняются даже после исчезновения основных афатических проявлений. Они наблюдаются и при неочаговых органических поражениях головного мозга — при выраженном, но безынсультно протекающем церебральном атеросклерозе, при олигофрениях.

Существуют многочисленные наблюдения персевераций в мышлении и речи при шизофрении. По Н. Flegel (1965), они охватывают широкий круг речевых явлений — от отдельных звуков до слов, отрывков фраз и целых речевых оборотов. Е. Kraepelin (1927) связывал появление персевераций при шизофрении с обеднением представлений и тенденцией заполнять эти пробелы мышления за счет предшествующих представлений. Н. Flegel (1965), находясь на тех же позициях, в генезе персевераций придает большое значение усиливающейся автоматизации мыслительно-речевой деятельности.

Персеверации наблюдаются и при резком утомлении, а

также в состоянии алкогольного опьянения. В таких случаях, однако, они носят эпизодический, кратковременный характер.

Стереотипии в мышлении. Под стереотипиями понимают склонность к повторению одних и тех же актов психической деятельности. Иногда стереотипно повторяются отдельные слова, в других случаях речь идет о мышлении стереотипами. Различна и степень автоматизации в процессе стереотипии. Так, вербигерация (проявление стереотипии в речи больных шизофренией) характеризуется совершенно бессмысленным, автоматическим, непроизвольным повторением одних и тех же слов или фраз. Настолько же автоматизированными представляются стереотипии двигательные, галлюцинаторные. Последние нередко осуществляются при недостаточно ясном сознании, например при острых интоксикациях. Несколько более произвольны стереотипии мыслей, однако и в этих случаях, очевидно, большую роль играют явления психического автоматизма.

Стереотипии следует отличать от персевераций. Персеверации, по М. С. Лебединскому и В. Н. Мясищеву (1966), характеризуются тем, что уже законченное действие целиком или в каких-то своих элементах проникает в последующее, направленное на решение новой задачи, хотя для ее выполнения персевераторные компоненты деятельности, начавшейся в рамках выполнения предшествующей задачи, чужды и непригодны. При стереотипиях же деятельность больного (мыслительная, речевая, двигательная) утрачивает всякий смысл, вообще не связана с решением какой-либо задачи. Мы не можем уловить связи стереотипных оборотов в мышлении или речи с какой-либо предшествовавшей деятельностью, они также чужды и прежним мыслительным заданиям.

Стереотипии проявляются длительно и не изменяются под влиянием специально создаваемого психиатром в общении с больным переключения модуса его деятельности. Персеверации зависят от степени трудности решения новой задачи, легче выявляются в деятельности, сходной с прошлыми действиями. Эти признаки не обнаруживаются при стереотипиях. В отличие от персевераций больной не пытается противодействовать стереотипиям.

Е. Kraepelin (1918), который видел в стереотипиях склонность длительно твердить одни и те же представления, подчеркивал, что при них в отличие от персевераций, содержание этих представлений не зависит от предшествующих.

Приводим пример стереотипии в мышлении больного шизофренией.

«На меня напали 8 лет назад иностранные разведчики, разрезачи мне живот и в животе зашили радиоаппараты. И где я ни хожу, я слышу голоса по радио в голове из радиоаппаратов, что зашиты у меня в животе, слышу, как по радио мне внушают на душу различные чувства. Шов после разреза живота, когда в него зашили радиоаппараты, загладили и радиоаппаратами так зачувствовали, что шва не стало видно». Далее на нескольких страницах подробно излагаются болезненные переживания больного, описываются его псевдогаллюцинаторные переживания. Больной очень четко излагает наблюдающиеся у него явления синдрома Капгра (те же иностранные разведчики заменили в его селе ближайших родственников—12 человек — похожими на них людьми). Через 8 страниц в этом же письме больной пишет: «Моему родному дяде иностранные разведчики разрезали живот и зашили в него затем радиоаппараты и этими радиоаппаратами так рассердили его, что он ударил жену, и жена умерла. Прокурор не знал, что у дяди в животе зашиты радиоаппараты и что его специально злили, и дядю в г. Макеевке судили. Этого хотели иностранные разведчики, чтобы моего дядю осудили и поместили в тюрьму».

Этот мотив (иностранные разведчики, зашивающие в живот различным людям радиоаппаратуру) стереотипно повторяется и в дальнейшем, во всей письменной и устной речи больного применительно к самым разным лицам. Мы видим здесь отмеченную Е. Kraepelin (1910) у больных шизофренией склонность постоянно возвращаться к одним и тем же мыслям и представлениям, которую автор определял как стереотипии в мышлении.

Стереотипии наблюдаются не только при шизофрении. Они часто обнаруживаются в клинике органических психозов. Примером стереотипии органического генеза является описанный W. Mayer-Gross (1931) симптом граммофонной пластинки (симптом курантов). Он относится к характерным для болезни Пика стоячими оборотам и заключается в стереотипном и безостановочном повторении с неизменными интонациями через определенные интервалы времени одного и того же рассказа или нескольких фраз. Соответственно течению заболевания стоячие обороты при болезни Пика претерпевают обусловленные нарастанием слабоумия и распада речи изменения — все больше упрощаются, редуцируются и в конечном итоге сводятся к стереотипно повторяемой фразе или нескольким словам.

Со временем стоячие обороты становятся все более бессмысленными, иногда слова в них настолько парафатически искажаются, что теряют даже отдаленное сходство со словом-прототипом.